Высшая школа: nervus vivendi интеграции

Новые инициативы

В последние месяцы тема международного признания и интернационализации российской высшей школы получила очередной импульс в виде целого ряда правительственных решений. В мае принята Концепция федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2014-2020 годы, где конкурентоспособность отечественной научно-образовательной сферы на мировом уровне вновь заявлена как одна из главных целей. В марте подписано постановление № 211, предусматривающее создание специального Совета по повышению конкурентоспособности ведущих университетов Российской Федерации среди ведущих мировых научно-образовательных центров, в состав которого войдут не только российские, но и зарубежные эксперты. В следующем распоряжении правительства заявлена задача увеличения к 2015 году доли российских публикаций с 1,68 до 2,44 процента в общем количестве публикаций в мировых научных журналах, индексируемых в базе данных «Сеть науки» (Web of Science), вводя тем самым в обиход оценивания критерий «публикационной активности». Наконец, принят новый закон об образовании, где появилась-таки юридически закрепленная норма о возможности реализации образовательных программ не только на русском, но и иностранных языках.

А еще запущена программа «Глобальное образование», в рамках которой более 2 тыс. российских студентов в 2013-2015 годах пройдут целевое обучение в иностранных университетах. На подходе и подписание главами государств соглашения по взаимному признанию и эквивалентности документов об образовании, ученых степенях и ученых званиях в Евразийском экономическом сообществе. Планируется даже начать пилотный проект по переходу на общепринятую в мировом сообществе систему ученых степеней, хотя еще несколько лет назад этот вопрос оставался в зоне полной неопределенности. Правда, особняком в этом нормативном букете стоит постановление Правительства РФ № 367, утвердившее Правила получения международными организациями права на предоставление грантов на территории Российской Федерации.

Итоги десятилетия

Активность властей на первый взгляд понятна – тянуть с проблемами включенности российской науки и образования в мировой контекст далее некуда. «Научная репутация России продолжит ухудшаться, если страна не сможет принять правила игры международных исследований», – предупредил в своей редакционной статье журнал Nature еще в 2010 году¹. В 2013-м свою оценку в сравнительном докладе представил и куратор базы данных научных публикаций Web of Science компания Thomson Reuters: «Число исследователей в России за последние десять лет медленно, но неуклонно падает. Падает и публикационная активность: сейчас Россия по этому показателю занимает последнее место среди стран БРИКК» (анализировались данные и по Южной Корее), хотя даже в начале 80-х годов прошлого века – времена гораздо более «закрытые» – была среди этих же стран лидером по числу публикаций².

«Из лидера Россия превратилась в догоняющего», – делает вывод Thomson Reuters, сравнив не только индексы цитируемости, но и патентную активность и общую динамику затрат ВВП стран БРИКК на исследования и разработки. Собственно, стремительный уход России из мирового научно-образовательного пространства – давно не новость и для отечественных экспертов, указывающих на негативные тенденции в этой сфере и подробно их анализировавших все последнее десятилетие. Вот лишь несколько цифр.

Сегодня крупнейшими в мире «импортерами» иностранных студентов являются Китай (500 тыс. учащихся) и Индия (200 тыс.). Однако эти потоки практически обходили Россию, что почувствовали на себе даже брендовые вузы: например, на факультете вычислительной математики и кибернетики МГУ в середине 2000-х училось 370 студентов из КНР, а к 2009 году – лишь несколько десятков. Стабильно сокращалось количество иностранных студентов и из других стран Азии и Африки – традиционных партнеров России по образованию (порой незаполненными оставались даже бюджетные квоты, предоставляемые РФ этим государствам, статистика относительного общего роста числа иностранных студентов в России обеспечивалась в основном абитуриентами из стран СНГ). Увы, интерес к активному поиску зарубежных партнеров теряли и сами российские вузы. Яркий пример – все тот же Китай: если в образовательной выставке в КНР в 2006 году принимали участие 53 российских вуза, в 2008-м – 26, то в 2009-м – всего 9³.

ВВП: прогноз неблагоприятный?

Конечно, попытки выправить ситуацию предпринимались не раз – еще в 2002 году Концепция государственной политики в области подготовки национальных кадров для зарубежных государств… была одобрена на уровне Президента РФ. Но даже с позиций сегодняшнего дня для возврата былых лидирующих позиций в мире российской научно-образовательной сфере, по оценке министра Д. Ливанова, понадобится от десяти (минимум) до тридцати лет при условии целенаправленных активных действий.

Значит ли принятие последних правительственных решений, что к таким действиям приступили по всему фронту? Возможно. Имеются ли факторы риска? Безусловно. Об одном из них прямо говорится и в уже упомянутой Концепции ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2014-2020 годы – это угроза наступления макроэкономической нестабильности. Но тут же разработчики программы убежденно декларируют: «В условиях возможных ограничений, связанных с неблагоприятной ситуацией в мировой экономике, расходы на образование и науку должны быть приоритетными, и их доля в общих расходах бюджетной системы должна увеличиваться». Но это в теории. А на практике данные о планируемых расходах федерального бюджета на образование, напротив, свидетельствуют об их уменьшении: с 614,7 млрд. рублей (4,8 процента ВВП) в 2012 году до 591 млрд. рублей (3,8 процента ВВП) – в 2015-м. Для сравнения: столько расходовали на образование Китай в... 2008 году (3,7 процента ВВП) или Казахстан – в 2009 (3,9 процента ВВП). Выходит, «догоняющую траекторию», причем без всякого ускорения, мы себе уже заранее запланировали.

Правда, звучат и разные предложения, каким образом дотянуть этот базовый показатель до 7-процентной отметки – той доли расходов на образование в ВВП, которая считается оптимальной. Например, 5 процентов изыскивает государство, еще 2 добавляют сами граждане из личных «запасов». Но вряд ли чиновники воспримут этот вариант. Иначе средними россиянами, домохозяйства которых и без того крутятся на пределе своих финансовых возможностей, это будет воспринято как открытое признание властей в желании построить общество по схеме жестких социальных «страт». Спросите, как соотносятся общие рассуждения про ВВП и конкретная тема интернационализации и экспорта образования? На самом деле зависимость прямая: так, по статистике, свыше 4/5 всех иностранных студентов учатся в странах, на которые приходится примерно 4/5 общемировых государственных расходов на образование (данные А. Арефьева, Т. Папковой, А. Козырина. – Прим. ред.).

Поспешай не торопясь!

В складывающихся условиях ресурсных ограничений и провозглашенного принципа проектного подхода в России выбрана модель университетов-локомотивов интернационализации. Так, в марте 2013 года было подписано правительственное постановление о создании Совета по повышению конкурентоспособности ведущих университетов Российской Федерации среди ведущих мировых научно-образовательных центров. В задачи совета входит экспертиза программ вузов, нацеленных на международное признание и продвижение в глобальных университетских рейтингах.

В свою очередь, при разработке таких программ высшие учебные заведения, как сказано в документе, должны ориентироваться на критерии международных глобальных рейтингов, рекомендуемых советом, в том числе ARWU – академического рейтинга университетов мира (Academic Ranking of World Universities), THE – рейтинга университетов мира Таймс (The Times Higher Education World University Rankings), QS – всемирного рейтинга университетов (QS World University Rankings). Далее, вузы, чьи программы эксперты признают лучшими (предполагается, что таковыми могут стать 7-15 университетов), получат солидную бюджетную поддержку – 9 млрд. рублей. Впечатляет не только обещанная сумма, но и заданный к исполнению темп: уже в апреле состоялось первое заседание совета, к 7 июня завершится прием заявок вузов на конкурс, в октябре подведут его итоги, а в декабре победители должны будут представить первые конкретные шаги реализации своих программ. Да, наверное, у правительства есть причины столь быстро запрягать. Лишь бы в итоге не получилось, что поедем медленнее, чем кому-то хочется. Кстати или некстати, но вспоминается одно любопытное исследование: еще в 2011 году Национальным фондом подготовки кадров – оператором крупных проектов в области образования – был проведен анализ целевых показателей интернационализации, заложенных в программы развития федеральных университетов. Принцип, положенный в методу анализа, был следующий: заявленные показатели ФУ сравнивались с показателями иностранных университетов, которые сегодня занимают то место в рейтинге, которое намерен занять федеральный университет к 2020 году.

Результаты сравнения получились весьма интересные: ряд запланированных на 2020 год параметров развития российских ФУ оказался ниже аналогичных параметров зарубежных университетов, занимавших на момент исследования ту же рейтинговую позицию⁴. Как же так получилось? Поторопились, не просчитали? Впрочем, эти вопросы обращены не к федеральным университетам – скорее к государственным органам, ответственным за качество стратегического планирования и решения в области образовательной политики ценой в миллиарды рублей.

Государство анонсирует громадное количество документов – указов, постановлений, распоряжений, концепций, «дорожных карт», но ощущения наличия целостной стратегии – в частности, в области экспорта и интернационализации российского образования – пока так и нет. Маленький, но характерный пример: в том же правительственном распоряжении об увеличении к 2015 году доли публикаций российских исследователей в общем количестве публикаций в мировых научных журналах в качестве одной из мер провозглашено «расширение сотрудничества российских исследователей с их зарубежными коллегами и представителями русскоязычной диаспоры». А теперь открываем курируемый Минобрнауки РФ сайт «Диалог с русскоязычными учеными, работающими за рубежом». В колонке «Последняя новость» действительно последняя новость датируется аж июлем 2012 года. Будем надеяться, диалог все-таки возобновится...

Эпоха «злых соседушек»?

И, наконец, просто невозможно обойти вниманием постановление Правительства РФ № 367 «Правила получения международными организациями права на предоставление грантов на территории Российской Федерации», подписанное Д. Медведевым 23 апреля и уже вызвавшее бурю откликов в профессиональной среде. Недоуменная реакция последовала даже на одном из Интернет-блогов (с характерным девизом «Все дороги ведут в мир»), где наши соотечественники-ученые делятся тонкостями трудоустройства и работы в зарубежных вузах и лабораториях. Наверняка, наши читатели уже знают суть: постановлением предписывается международным организациям, желающим получить право (!) присудить грант российским ученым, прежде предоставить в Минобрнауки РФ пакет документов, включающий нотариально заверенный перевод правоустанавливающих документов, сведения об осуществляемых научных проектах, проводимых научных исследованиях и т.п. При этом министерство может отказать в предоставлении гранта, причем не только на основании «ненадлежащим образом оформленных заявлений и документов», но и из-за «несоответствия заявленных программ и проектов приоритетным направлениям развития науки, технологий и техники в Российской Федерации». «Документ создает серьезную угрозу для участия российских ученых в международной кооперации», – считают многие российские исследователи. Действительно, документ явно диссонирует не только с самим духом на заявляемую интеграцию российской научно-образовательной сферы в международное пространство, но даже с нормативными актами, принятыми теми же федеральными органами. Например, с Перечнем критериев деятельности вузов, где значатся такие показатели, как «Объем средств НИОКР, полученных в результате выполнения НИОКР по международным и зарубежным грантам...», и «Количество НПР, получивших международные гранты...». Возможно, – все еще надеются ученые, – наиболее неоднозначные положения документа правительство отменит.

Но в данном случае особый интерес вызывает вот что: более общий (или, если угодно, глубинный) контекст подобного нормотворчества. Ведь когда в каких-либо действиях явной логики не просматривается, всегда рождается вопрос: а что, собственно, стало той nervus vivendi – «движущей силой» этих действий?

У Ю.М. Лотмана есть замечательные мысли о русской истории, которые, думается, содержат в себе наиболее точный ответ на ряд вопросов, которыми все чаще озадачивает нас современность. Русская история (впрочем, не только русская) рождала и проживала два типа эпох, периодов, превращавших ее в открытую или закрытую систему. Пример открытой системы – эпоха Петра. Для нее характерны динамика, стремление вовне... даже столицу Петр построил у пределов «своей земли». Но «были в истории России периоды, – пишет далее автор, – когда центр ее перемещается в середину, стремится как бы закрыться, как это было в допетровской Руси. У М.Ю. Лермонтова в «Песне» о купце Калашникове есть прекрасная фраза, точно выражающая дух допетровской Руси: нужен высокий забор, чтоб не увидели «злые соседушки». Представление, что сосед – враг, что от него нужно отгородиться забором, колючей проволокой, типично для закрытых систем»5.

Михаил Юрьевич, Юрий Михайлович, неужели это и про нас?..

Марина Брылякова

1. См. «Газета.ru» от 12.03.2010 г., http://www.gazeta.ru/science/2010/03/12_a_3337351.shtml
2. См. подробнее http://www.gazeta.ru/science/2013/03/01_a_4991477.shtml
3. См. Арефьев А. «Состояние и перспективы экспорта российского образования». М., РУДН, 2010.
4. См. Ларионова М. «Методология сравнительного анализа международных подходов к ранжированию высших учебных заведений». «Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика», №1, 2012.
5. См. Ю. Лотман «Нам все необходимо. Лишнего в мире нет…», СПб., 2005 г.