Михаил Опёнков: Технология и мифология легко уживаются друг с другом

Михаил Опёнков — доктор философских наук, профессор САФУ, эксперт Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» в РФ. В интервью он анализирует сетевые и масс-медийные тренды, рассказывает о тенденциях в технологиях, образовании и культуре. Впрочем, вопрос брендирования Русского Севера тоже не остался без внимания.

— Михаил Юрьевич, еще несколько лет назад газетам — не только западным, но и российским, в том числе региональным — предрекали скорую смерть. Но они живы. Вопрос, как должна выглядеть современная газета?

— Газета в Cети должна быть ориентированной на визуальность, то есть это должен быть такой «мини-youtube»: ролики, изображения и короткие тексты и ссылки. Но если речь идет о глобальном позиционировании средства массовой информации, то здесь уже требуется работа на двух языках. Впрочем, если мы говорим о сетевом общении, то, к примеру, Google Translate позволит вам в личном общении донести до собеседника нужную информацию, ее смысл.

Газета в бумаге и газета в Сети не должны повторять друг друга. Один и тот же материал дается в разных стандартах. В Сети это подобно презентациям Стива Джобса — минимум текста, максимум визуального материала. В этом и состоит изменение «парадигмы» СМИ.

— Какие тренды сейчас заметны в социальных сетях?

— В Facebook сейчас больше миллиарда пользователей, но социальная сеть потихоньку теряет количество подписчиков. Google+ за два года набрал 542 миллиона подписчиков, аудитория Twitter’a сейчас составляет более 300 миллионов человек. Но Twitter начинает утомлять аудиторию — слишком много политики.

Что касается событий местного уровня, то в июле прошло собрание блоггеров, на котором присутствовал губернатор Игорь Орлов. Была обозначена проблема: работа по популяризации Архангельской области, Соловков ведется недостаточно активно. Были высказаны определенные предложения на этот счет. Суть в том, что, скажем, Архангельск для бразильцев является ровно такой же экзотикой, как для нас Бразилия. И сейчас в Google+ сейчас есть объединение, рекламирующее Русский Север. Иностранцы проявляют интерес к данному сообществу. В этой соцсети общаются очень неплохие люди, особенно иностранцы. Они бескорыстны и любопытны.

— Михаил Юрьевич, почему вы, будучи ценителем высоких технологий, активно выступаете в поддержку библиотек?

— Есть разные стратегии чтения. Но электронная книга еще не состоялась. Различные компьютерные форматы — это всего лишь копия книги. В принципе ничего не поменялось — для усвоения текста необходимо медленное чтение «с возвратом назад». Кроме того, сама книга, как явление, должна остаться. Я считаю, что это вопрос национальной безопасности. В СССР издавалось очень много дешевых научных книг. Необходимо вернуть эту традицию.

Конечно, важны определенные тактильные ощущения. Но электронные книги еще и размывают право твоей собственности по отношению к ним: книга вроде твоя и не твоя одновременно. Бумажная книга все еще остается значимой.

Кстати, некогда бытовала идея о производстве электронной бумаги — удобного мультимедийного формата. Но компания Apple изменила линию развития технологий, популяризировав планшет. Стив Джобс один повел рынок ИТ за собой. Возникновение настоящих электронных книг, электронных газет — это дело будущего. Поэтому то, что мы называем сейчас электронными книгами, не соответствует такому критерию, как визуализация.

— Технологии, которые мы сейчас обсуждаем, изобретены за пределами России. Вспоминая советские времена, люди говорят о спорте, космосе, балете, вспоминая Российскую Империю XIX — начала XX века, о литературе. Чем может гордиться в таком случае современный россиянин?

— Нам нужен определенный проект мечты. Такие проекты характерны для любой страны. Китайские блоггеры с большой гордостью говорят сейчас о запуске лунохода. Более того, КНР готовится к высадке человека на луне. Индийцы собираются осваивать Марс.

У России ничего подобного нет. В советское время рассматривали возможность освоения и терраморфинга Венеры. Цель, конечно, глобальная и на очень далекую перспективу, но все же это была цель. Или проект по освещению территорий Севера СССР при помощи солнечных зеркал. Сейчас, к сожалению, страна сдала позиции, достигнутые в прошлые годы, как в науке, так и в технике.

— К чему, в таком случае, нам стремиться?

— Вот, к примеру. На территории России присутствует очень много не самых производительных суперкомпьютеров. Если объединить их в кластер, то они смогут производить сложнейшие вычисления. Мощность подобной структуры будет превосходить другие мировые суперкомпьютеры.

Необходимы изменения в системе образования. Люди должны уметь программировать на суперкомпьютерах. Акцент стоит делать на IT-технологиях. Требуется вернуть молодежь к науке, обратить интеллектуальный климат в стране.

Технологии должны быть адаптированы к определенным регионам. И здесь, наверное, следует учитывать специфику. На Севере было сильное гуманитарное образование — почему бы не продолжать в том же духе? Есть необходимость в социологии информационного общества. Гуманитарное образование может дать определенные инновации. Именно широкое образование создает креативные классы.

Принцип «учиться на ошибках Запада» устарел — необходимо догонять и перегонять, а не следовать тенденциям и научным новинкам. Иначе придется следовать за стихией рынка.

Социология информационного общества — это изучение изменения структуры занятости, это изменение системы образования, системы управления. Современная государственная система управления, к сожалению, отстает от интернета. Если говорить об образовании, то должна изменяться и система преподавания. Лекции должны менять свой формат, как и семинарские занятия. Огромная ответственность ложится на преподавателей, которые должны делать акцент на визуализацию или искать другие формы подачи информации.

— Как Вы относитесь к практикам открытых онлайн-курсов (МООС), развитию дистанционного образования?

— Мне кажется, это тождественно экспертным системам: вы можете получить информацию от человека по интересующим вас вопросам, но никто не будет заменять себя машиной бесплатно. Еще два вопроса: копирование и выкладывание. Крупные университеты проводят подобные лекции онлайн в прямом эфире, и человек со стороны не может скопировать эту информацию.

В то же время уже сейчас на видеохостингах выкладываются бесплатные обучающие материалы. Что касается того, будут ли знания, полученные таким путем, иметь правовой вес, то, здесь следует понимать, что нужно учиться в том университете, который выкладывает эти материалы и выполнять определенные тестовые задания. Как, к примеру, в физико-математической школе при МГУ в советские времена: хочешь — учись, хочешь — нет. Если отвечаешь хорошо на присылаемые задания, то через два года вызывают в Москву.

Документирование — вопрос немного другого порядка: ты или заканчиваешь национальный университет, или не настаиваешь на документировании своих знаний, а открываешь свою фирму, делаешь нечто такое, благодаря чему становишься почетным доктором любого университета. Знание либо реально и пускается в дело, либо оно непонятно зачем нужно.

— Вы не считаете, что высшее образование в России стало слишком доступным?

— Качество подготовки в разных школах серьезно отличается. И если на то пошло, не все смогут освоить вузовскую программу. Мы четыре года доводим студента до уровня первокурсника. И тут же выпускаем его. Уровень среднего образования сильно упал. А университет не обязан компенсировать эти лакуны.

— И все-таки, зачем нужно развивать гуманитарную науку?

— У нас просто нет другого выхода. Именно она может способствовать тому, что наука в целом и общество двинется вперед. Данный вопрос очень важен и для Архангельской области. В то же время не стоит забывать и про адаптацию человека к условиям Севера, его природных условий. Проблема будущего региона — это в немалой степени гуманитарная проблема, а не технологическая.

«Высокая технология — высокая гуманность». Внедрение технологий должно происходить одновременно с развитием человека. В противном случае, люди не успеют приспособиться. Должны быть созданы определенные «стоп-центры», поскольку, будем откровенны, молодежь уезжает с Севера. Такими образованиями смогут выступить центры креативности — примерно как Дизайн-завод FLACON (Москва). Проблема в том, что Архангельск — не миллионик. И значит, создание таких центров затруднено.

— Каким вы видите центр креативных индустрий в Архангельске? Чем в идеале он должен заниматься?

— Пропагандой культуры Севера, как экзотической страны, в которой сохранилось нечто такое, чего нет в других регионах России и мира, и как высокотехнологичного региона. Нужно создать образ Севера как некой заповедной страны. Мифология и технология очень легко уживаются между собой. Задача гуманитарного образования — создавать мифы о культуре, которые делали бы ее привлекательной прежде всего для местной молодежи.

— Попытки брендирования Архангельска в постсоветское время были неудачными, если не сказать нелепыми. Что, на ваш взгляд, можно предпринять в этом плане сейчас?

— Использовать облачные технологии, операционную систему Android и высокоскоростной интернет, сплошное покрытие города зонами Wi-Fi. В Архангельске сейчас не чувствуется дух старого города. Если бы была осуществлена идея с беспроводным доступом в интернет на территории всего города, можно было бы создать виртуальные прогулки по «забытому Архангельску». Определенные метки на карте и повествование об этом месте. На Западе существуют подобные примеры «дополненной реальности». Если мы не можем воссоздать старый Архангельск, то мы можем сделать его виртуальным.

Ссылка на оригинал статьи