Экспертный опрос по итогам общественно-профессиональной аккредитации РАМ имени Гнесиных и АХИ имени В.С. Попова

Аршином общим не измерить...

1. Что побудило вас согласиться на участие во внешней экспертизе российских образовательных программ?
2. Опишите вкратце свой опыт участия во внешних экспертизах.
3. Каковы ваши общие впечатления от экспертизы РАМ имени Гнесиных и АХИ имени В.С. Попова? Отличалась ли она от экспертиз, в которых вы участвовали ранее? Если да, то чем?
4. Обозначьте, пожалуйста, области, имевшие для вас как эксперта ключевое значение в ходе экспертизы программ.
5. Что для вас как эксперта было самым сложным в проведении экспертизы программ РАМ имени Гнесиных и АХИ имени В.С. Попова и самым полезным? Что вас больше всего удивило?
6. Как вы оцениваете открытость сотрудников вузов (администрации, преподавателей, студентов, выпускников, работодателей и др.) в ходе встреч с экспертной комиссией?
7. Выделите наиболее и наименее удачные на ваш взгляд аспекты проведенной экспертизы.
8. Какие рекомендации вы могли бы дать по улучшению организации экспертизы, для развития российской системы общественно-профессиональной аккредитации в целом?
9. В чем заключаются самые явные различия и сходства между экспертируемыми российскими программами и программами аналогичных специальностей вузов вашей страны?

КУРЖИНСКИЙ Гржегорж – профессор Музыкальной академии имени Карла Липинского, эксперт в области гарантии качества и аккредитации, включая критерии и процедуры Европейской ассоциации консерваторий, реализации Болонского процесса (Польша)

–¹ Ассоциация европейских консерваторий предложила мне войти в состав экспертной комиссии и посетить два московских музыкальных вуза с целью проведения внешней экспертизы образовательных программ, реализуемых этими вузами. Так как владею и русским, и английским языком, я согласился.

–² Имею большой опыт участия в процедурах аккредитации, особенно в Польше, поскольку являюсь членом рабочей группы по вопросам аккредитации Ассоциации европейских консерваторий, а также членом Польского государственного аккредитационного комитета. Основным направлением деятельности комитета является проведение процедур аккредитации польских вузов для периодического подтверждения качества предоставляемого ими образования. Комитет является независимой организацией, действующей в рамках системы высшего образования Польши с целью улучшения качества высшего образования. Государственный аккредитационный комитет реализует свою миссию путем проведения обязательных процедур оценки качества образования, а также рассмотрения заявок учебных заведений на право реализации определенных образовательых программ. Такая процедура оценки проводится в отношении предметных областей, 116 из которых представлены в учебных заведениях Польши. Каждая структурная единица (факультет), реализующая ту или иную образовательную программу, должна повторно проходить процедуру аккредитации каждые пять лет. Помимо Государственного аккредитационного комитета, процедуры аккредитации также проводятся так называемыми специализированными аккредитационными комитетами, входящими в структуру Конференции ректоров академических вузoв Польши (KRASP). Данные комитеты, всего их 8, проводят аккредитацию вузов различных направлений: например, специализированный комитет аккредитации медицинских вузов, специализированный комитет аккредитации технических вузов. Я участвовал в создании аккредитационного комитета вузов искусств и возглавляю его с 2001 года. Цель и миссия специализированных аккредитационных комитетов – оценить качество образования не с точки зрения его соответствия минимальным требованиям, а провести сравнение с лучшими европейскими практиками. Нацаккредцентр, как мне кажется, играет ту же роль в России.

Кроме того, я принимал участие в подготовке и организации 4 визитов экспертной комиссии Ассоциации европейских консерваторий в музыкальные академии Польши с так называемыми неформальными визитами. В мои обязанности входила подготовка или помощь в подготовке 4 отчетов о самооценке. Поэтому знаю, как много сил и времени это требует. Хотел выразить вузам признательность за проделанную работу.

–³ Практически все аккредитационные процедуры те же. Члены комиссии должны тщательно изучить отчет о самообследовании и проверить, соответствует ли заявленное в отчете обязательным критериям аккредитующей организации (обычно нужно ответить примерно на 40 вопросов), а затем, во время визита в вуз, попытаться проверить все эти данные.

Конечно, за два дня – а обычно визит длится два-три дня – невозможно проверить все. Именно поэтому экспертная комиссия включает от 4 до 6 человек, и каждый отвечает преимущественно за свою область экспертизы деятельности вуза. В Москве все было организовано аналогично. Иногда чувствовалось, что преподаватели немного напуганы, но, должен отметить, что все очень доброжелательно оказывали поддержку комиссии в ее работе.

–⁴ Для меня самым важным было заглянуть вперед, оценить дальнейшие перспективы, так как жизнь меняется, и нам порой приходится предугадывать, что произойдет в будущем. Поэтому самыми важными аспектами были миссия, концепция деятельности и стратегическое видение вузов, процессы гарантии качества – внутренние системы гарантии качества. Странная вещь: в музыку как область образования изначально заложено понятие качества. Студентам-музыкантам постоянно нужно выступать на прослушиваниях, для комиссий, на конкурсах и концертах. Однако у нас намного меньше опыта в области внутренней и внешней гарантии качества и аккредитационных процедур. Та же ситуация и в России. Поэтому необходимо продолжать работу по информированию вузов, как подходить к вопросам гарантии качества и совершенствования своей деятельности. Также важно обеспечить учет специфических особенностей высшего музыкального образования при разработке процедур и методов гарантии качества.

У меня сложилось впечатление, что в России люди больше, чем в других европейских странах, ориентированы на традиции. Безусловно, традиции очень важны, однако умение смотреть вперед иногда играет гораздо большую роль. Нужно стараться проявлять гибкость – каждые три-пять лет менять как минимум частично некоторые модули учебных планов. Хорошо разработанный учебный план может помочь вузу с максимальной пользой использовать те ресурсы, которыми он располагает. Качественное проектирование содержания и организации образовательного процесса ведет к выработке такого учебного плана, который легче модифицировать и обновлять по мере необходимости, облегчая тем самым процесс его совершенствования. Таким образом, эффективно разработанный учебный план должен быть сбалансированным, гибким, ориентированным на развитие, наполненным, но не перегруженным и – самое главное – студентоцентрированным. Это значит, что образовательный процесс должен быть сфокусирован на учении, а не на преподавании, и позволять отбор таких методов обучения, которые мотивируют учебную деятельность студентов. Это требует фундаментального по своей сути концептуального сдвига, перехода, переноса акцентов с преподавания на учение. Студент должен быть активным агентом, стремящимся получить новые знания и навыки, а не пассивным получателем объема материала, который за него определили в его лучших интересах другие.

–⁵ Как я и ожидал, уровень студентов, педагогов и образовательного процесса в целом очень высок. При этом очень странно, что ни преподаватели, ни студенты почти ничего не знают о Болонском процессе, Дублинских дескрипторах, Европейской структуре квалификаций, а также всех изменениях в европейском образовании, которые с этим связаны.

–⁶ Хочу выразить свою огромную признательность Академии хорового искусства имени В.С. Попова и Российской академии музыки имени Гнесиных, а также Нацаккредцентру за превосходную организацию визита комиссии, за столь открытый, дружественный и гостеприимный настрой. Хочется поблагодарить и за то, что на протяжении всего посещения комиссией сотрудники и администрация вузов были доступны для общения сами, обеспечив возможность диалога между экспертами и студентами, выпускниками, административным персоналом, работодателями. Причем обсуждались самые разные аспекты: современное состояние дел, проблемы, сильные и слабые стороны. Особенно приятно отметить педагогов, которые предоставили экспертам возможность посетить свои занятия. Исследование деятельности вузов предполагало также изучение экспертами отчетов о самообследовании, что помогло комиссии составить впечатление о различных сторонах деятельности вузов и в большой степени способствовало анализу и дискуссиям до, во время и после посещения экспертами вузов, реализующих экспертируемые программы.

–⁷ Визиты были идеально организованы, и за это могу выразить огромную благодарность Нацаккредцентру. Документация по самообследованию была адекватна (кроме того, что не было ссылок на результаты обучения, разработанные Европейской ассоциацией консерваторий). Подготовительная документация, предоставленная Нацаккредцентром, была первоклассного качества, состав комиссии также соответствовал целям и задачам экспертизы. Распределение задач между членами комиссии было функциональным, каждому эксперту была определена своя область оценивания. По моему мнению, процесс экспертизы способствовал справедливому и, полагаю, строгому анализу деятельности вузов. Членам комиссии хотелось бы иметь в распоряжении больше времени для детального изучения определенных аспектов, но, по всей видимости, это невозможно.

–⁸ По-моему, Нацаккредцентр должен уделить больше внимания хорошо определенным (сформулированным) результатам обучения в отчетах о самообследовании, так как они составляют основу хорошо разработанного учебного плана. Во всем мире результаты обучения применяются в аккредитационных процедурах. То же самое относительно ECTS: люди считают бюрократией, не понимая, насколько это полезный инструмент для разработки и совершенствования учебных планов. Насколько мне известно, в настоящее время ECTS не используется в российских музыкальных вузах. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что существует разрыв между замыслами (амбициями) и знаниями высшего руководства, с одной стороны, и сотрудниками вузов, с другой, и что некоторые идеи руководства не достигают преподавателей и студентов.

–⁹ У нас студенты и преподаватели высокой квалификации, академии являются частью великой музыкальной культуры – всё это важные элементы экспорта музыкального образования. Многим проектам в сфере искусства и музыки дали начало и поддержку наши вузы. Но проблема трудоустройства и экосистемы та же самая: многие преподаватели являются выпускниками академии или музыкантами, знакомыми с академией другими путями, что создает эффект замкнутого круга и может привести к ситуации, когда в устойчивую систему привносится очень мало нового: идей, инициатив, энергии. Как правило, педагоги работают в академии всю жизнь, что затрудняет развитие профессиональной гибкости.

В качестве рекомендаций можно отметить, что значимый акцент делается на навыках, достижениях и итоговых результатах обучения. Хотя эти элементы важны, необходимо уделять большее внимание самому образовательному процессу – «пути, которым нужно туда прийти».

Интернационализация – это дорога с двусторонним движением, которая функционирует лишь в том случае, если достигнуто равновесие между приезжающими и выезжающими студентами и преподавателями. Необходимо найти какие-то пути, чтобы предоставить возможности новым людям к нам приезжать. Интернационализация могла бы изменить ситуацию экосистемы или повлиять на нее, и академиям необходимо быть к этому готовыми. Кажется, что обучение в этих учебных заведениях более, чем в других странах, ориентировано на преподавателя, чем на студента. Больше внимания могло бы уделяться индивидуализации обучения. Возможно, академии могли бы рассмотреть возможности получения различных специальностей в рамках второго цикла обучения.

В отличие от России, мы используем систему, основанную на трех циклах обучения, с 2004 года, ECTS – с 2002 года, приложение к диплому – с 2005 года, результаты обучения AEC – с 2009 года. Мы очень рано начали внедрять идеи Болонского процесса, и большинство вузов имеет продуманные, отлаженные внутренние системы гарантии качества. Такая система дает целостное представление о важнейших факторах на основе сбора данных о выпускниках, особенно посредством опросов выпускников.

Мы пережили уже более десяти лет интенсивного реформирования в рамках Болонского процесса. Европейские министры образования встретились 11-12 марта 2012 года в Будапеште и Вене, для того чтобы официально заявить о создании европейского пространства высшего образования. Нельзя оказаться изолированными от дальнейшего развития европейского пространства высшего образования EHEA. По моему мнению, опасения относительно унификации европейских образовательных систем безосновательны: в методологии проекта TUNING этому уделяется особое внимание, подтверждая девиз проекта – «настраивать образовательные структуры и программы на основе их многообразия и автономии».

ГАБНИС Эдуардас – профессор Литовской академии музыки и театра (ректор, 2005-2011), эксперт в области высшего музыкального образования, администрирования учебных заведений музыкального образования, председатель внешней экспертной комиссии (Литва)

–¹ Думаю, что неплохо знаком с российской системой высшего образования. Послевоенное поколение литовских музыкантов, во всяком случае многие из них, воспитывались и получали музыкальное образование в росийских вузах: в Московской консерватории им. П.И. Чайковского, РАМ им. Гнесиных, Петербургской консерватории им. Н. Римского-Корсакова и других. Я лично подписывал договоры о сотрудничестве между этими музыкальными учереждениями и Литовской академией музыки и театра. Надо сказать, эти связи были не очень интенсивными, но имели большое значение в воспитании молодых музыкантов с литовской стороны, думаю, что и с российской. Мне приходилось неоднократно принимать участие и выступать с докладами на многих научных конференциях в России по вопросам реформирования высшего музыкального образования. Литовская академия музыки и театра в данный момент идет по сложному пути реформ. Было очень интересно узнать, какова сегодня ситуация в российском музыкальном образовании, в частности, в области вокального и хорового искусства.

–² Принимал участие в нескольких экспертизах в художественных вузах в Литве и Латвии – около 20 программ. Имею опыт создания новых учебных программ по требованиям АЕС, так как на протяжении одиннадцати лет работал в должности проректора по учебным вопросам.

–³ В России очень сильны традиции музыкального воспитания, и новые идеи Болонского процесса нелегко находят применение. Но коллеги-москвичи приложили большие усилия, чтобы показать самые сильные стороны обоих вузов, смогли также выявить и недостатки. Серьезно подготовившись к проведению экспертизы, предоставили все нужные материалы в достаточном количестве и качестве. Экспертам были созданы прекрасные условия для работы. Мы поняли, что руководство очень заинтересованно в европейской акредитации. Профессура и студенты не всегда были осведомлены относительно обсуждаемых с комиссией вопросов, поскольку часто информация о новейших идеях не доходит до студентов и педагогов. Очень не хватает материалов на английском языке и информации о ситуации в родственных учреждениях мира.

–⁴ Это материальная база, квалификация педагогов и вспомогательного персонала (концертмейстеров и др.), подготовка будущих студентов. Готовность студентов к практической деятельности и возможность устроиться на работу по специальности, а также мнения студентов, работодателей, выпускников, достижения искусства и науки, применение их на практике.

–⁵ За несколько дней невозможно полностью ознакомиться с практическими проблемами вузов. Наше мнение отчасти теоретическое и опирается на подготовленные материалы, беседы. Но представление о нынешней ситуации с вокальным и хоровым искусством в России пополнилось свежей информацией. Без сомнения, мы убедились в хорошем профессиональном уровне педагогов и студентов, что позволяет принять самое активное участие в практической деятельности. Надо сказать, это не вызвало удивления... Однако у студентов порой мало инициативы и студенческой активности. Но это со временем проявится. Приятно удивила хорошая техническая оснащенность РАМ им. Гнесиных. Молодцы, коллеги!

–⁶ Абсолютно удовлетворен встречами и беседами. Они были откровенны и коллегиальны. Студенты имели возможность высказать свое мнение.

–⁷ Не знаю, отвечу ли на вопрос. Очень важно, что экспертиза проводилась с учетом исторически сложившейся российской музыкальной образовательной системы и традиций вокально-хорового искусства, но в контексте основных идей Болонского процесса. Это направление постепенно набирает силу в России. Очень важный аспект – интернационализация обучения. К сожалению, это наиболее проблематично в Российской Федерации, требует глубокого анализа и государственной поддержки.

–⁸ Экспертиза была хорошо организована. В будущем необходимо достичь такого уровня, чтобы акредитация была заботой всего коллектива вуза, а не только администрации. Важно транслировать поднятые проблемы общественности, колегам в других вузах. Необходимо поддержать учебные заведения, прошедшие европейскую акредитацию, поддержать их материально.

–⁹ Может быть, мне легче будет сказать про различия в форме некоторых рекомендаций и пожеланий. В программах хотелось бы большей свободы для выбора студентов, слишком много обязательных предметов в программах. В идеале студент должен бы готовить себя для конкретного рабочего места. Весь учебный процесс должен быть направлен на студента, на развитие его таланта, а не только на освоение знаний и навыков. Общего у нас много – и в наследии музыкального образования, и в сохранении музыкальных традиций. Очень важно в столь сложное время сохранить престиж профессии музыканта, гарантировать нормальные жизненные условия выпускникам, материальное обеспечение. Это очень важные проблемы во всем мире.

ЗИЛЬХОРСТ Энтони – художественный руководитель и дирижер 4 хоров и ансамблей, координатор национальной образовательной программы по оркестровому дирижированию, представитель музыкальной академической и профессиональной общественности, Королевская консерватория в Гааге, Консерватория в Амстердаме (Нидерланды)

–¹ Приглашение меня заинтриговало. Безусловно, я имел представление о том, насколько глубоки российские традиции вокального искусства, но мне хотелось больше узнать о процессе обучения певцов и дирижеров в России. Другим мотивирующим фактором было желание сравнить российскую систему музыкального образования с голландской, в частности, с тем, как обучают в Гааге.

–² Это мой первый опыт работы в составе международной экспертной комиссии. В Голландии я принимал участие в разработке образовательной политики и документации, но мне никогда раньше не представлялась возможность принять участие в международной экспертизе. Я посетил несколько зарубежных вузов, но не в рамках официальной международной экспертизы.

–³ Большое впечатление произвели знания и опыт моих коллег, членов комиссии. Весь процесс экспертизы был организован очень профессионально. Для меня участие в экспертизе было очень полезно как в профессиональном, так и личностном плане.

–⁴ В центре внимания для меня было содержание образования по программам «Дирижирование академическим хором». Во время визита в вузы я обращал особое внимание на работу педагогов с молодыми дирижерами: как их обучают, направляют, стимулируют к совершенствованию, исправляют ошибки. Кроме того, для меня было очень важно оценить качество музыкального исполнения: насколько убедительны его художественный уровень, представление музыкальных произведений, качество дирижирования.

–⁶ Необходимо разграничить понятие «открытость» в отношении профессионалов –сотрудников, администрации, педагогов вуза – и в отношении студентов. Студенты стремились больше узнать из наших вопросов и давали ответы без сомнений. Преподаватели же, казалось, иногда колебались с ответами, словно обороняясь в столь специфической ситуации. Это относится не ко всем педагогам, но, по сравнению со студентами, они были не столь открыты. Представители администрации обоих вузов были очень приветливы и готовы к сотрудничеству.

–⁷ Самым удачным аспектом, на мой взгляд, было сотрудничество между Нацаккредцентром и Европейской ассоциацией консерваторий. Это реальный шаг вперед на пути к единому Европейскому образовательному пространству. Самым неудачным, на мой взгляд, моментом было посещение концерта в малом зале Московской консерватории по завершению визита в Академию хорового искусства, организованном, правда, не академией, а одним из ее стейкхолдеров (представителей работодателей).

–⁸ Для человека, не знающего русского языка, очень важно получать ту же информацию, что и русскоговорящие коллеги по экспертной комиссии. Кроме того, все документы должны быть переведены на английский язык. Я чувствовал, что получаю информацию с запозданием.

–⁹ Российские программы должны обучать тому же, что и программы Нидерландов: дирижированию хором. Я увидел во многом сходство в музыкальных дисциплинах. Когда наш студент дирижирует студенческим хором, у нас с ним также работает педагог, который направляет процесс дирижирования, индивидуально консультирует молодого дирижера. Однако в Голландии мы не обучаем технике дирижирования в присутствии двух пианистов, играющих партитуру акапелльного исполнения. У меня сложилось впечатление, что в России основное внимание уделяется технике дирижирования, а не выразительности исполнения музыкального материала. Сложно оценить качество освоения репертуара. Показалось, что российские вузы в большей или меньшей степени пренебрегают репертуаром периода до 1700 года. Очень жаль, потому что добарочный репертуар очень красив и отлично подходит для хорового исполнения: например, в рамках курса «Литургика». Кроме того, имеется тесная связь между полифонией Ренессанса и акапелльным репертуаром ХХ века.

В целом я чувствовал доброжелательный настрой в обоих институтах, на меня произвел большое впечатление опыт коллег-экспертов. Было особенно приятно снова встретиться с Гржегоржем Куржинским в Гааге две недели спустя. И очень впечатлен профессиональным подходом секретаря нашей комиссии Жанны Кузьминых.

ФЕРТЕЛЬМЕЙСТЕР Эдуард Борисович – ректор Нижегородской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки, народный артист России, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, эксперт в области хорового дирижирования и композиции, администрирования учебных заведений музыкального образования (Россия)

–¹ Дать свое согласие на участие в экспертизе российских образовательных программ меня побудили следующие причины: профессиональный интерес к возможности более детального знакомства с учебным процессом родственных вузов, а также возможность получить новую, интересную информацию, обменяться опытом. В то же время практически ознакомиться с правилами и условиями проведения внешней экспертизы.

–² Мой опыт участия во внешних экспертизах появился только теперь.

–³ Общее впечатление от экспертизы РАМ им. Гнесиных и РАХИ им. В.С. Попова весьма положительное – как в части организации, так и в части содержания. Полагаю, что эти учебные учреждения были основательно подготовлены к экспертизе. В свою очередь, экспертная комиссия представляла собой собрание высокопрофессиональных музыкантов, организаторов учебного процесса, которые были предельно честны и объективны в процессе проведения работы.

–⁴ Ключевое значение для меня имел уровень подготовки студентов по специальным дисциплинам, комплексу музыкальных предметов и уровень представленных творческих коллективов: хоров, ансамблей.

–⁵ Самым сложным в проведении экспертизы оказалась задача однозначно формировать оценку увиденного и услышанного. В прокрустово ложе «соответствует» и прочих подобных формулировок впечатления не вмещаются, и поэтому определения давать сложно. Понимаю, что необходимо. Самым полезным считаю для себя изменение собственных взглядов на участие в образовательном процессе, влияние на этот процесс студентов, студенческих общественных организаций, органов студенческого самоуправления. Это же и удивило. Как, при достаточно жестком стандарте и учебном плане, осуществить широкий выбор образовательных модулей, имея к тому же постоянный лимит финансирования, ограничивающий разнообразную педагогическую нагрузку и штат педагогов.

–⁶ Открытость сотрудников и обучающихся была достаточной.

–⁷ Полагаю, что экспертиза была точно прописана и регламентирована – это плюс. Менее удачный аспект – беседы с выпускниками и работодателями. Считаю, что было бы неплохо внести уточнения: кого приглашать на эти встречи и считаются ли, в чистом виде, выпускниками аспиранты и молодые педагоги кафедры? Думаю, что мнение специалистов, оторванных от пуповины вуза, было бы более интересным.

–⁸ Улучшение экспертизы возможно в одном случае: необходимо изменить взгляд на экспертизу коллектива, в котором она должна проводиться. Моральная готовность педагогов, особенно пожилых, была недостаточной, и понимание иного взгляда на образование было неполным.

–⁹ Не имею другого опыта.

МУСЛАНОВА Ксения Ивановна – аспирантка Московского государственного института музыки имени А.Г. Шнитке, эксперт в области вокального искусства, представитель студенчества (Россия)

–¹ Тема моей диссертации охватывает основные достижения и недостатки российского и западного музыкального образования, и участие в составе комиссии по внешней экспертизе российских музыкальных образовательных программ позволило увидеть проблемы отечественного образования, в частности – музыкального, глазами западных коллег.

–² Ранее мне не предоставлялась возможность участия в подобных мероприятиях, и это был мой первый опыт. Я невероятно благодарна Нацаккредцентру за оказанное доверие, квалифицированную подготовку и помощь на всех этапах экспертизы. Считаю, что мне повезло, потому что не каждому студенту (аспиранту) предоставляется случай участвовать в подобных проектах и иметь счастье общаться с высокопрофессиональными людьми, грамотными руководителями, администраторами и маститыми музыкантами России и Запада.

–³ Поскольку экспертиза проходила в русле основных положений Болонского процесса, важными для меня были следующие аспекты: соответствие миссии вуза и аккредитуемых программ, наличие современных инновационных технологий в образовательном процессе, академическая мобильность, готовность к интеграции и взаимообмену профессиональным опытом с другими учебными заведениями нашей страны и зарубежья, система качества обучающих программ на всех уровнях, трудоустройство выпускников, активность студенчества в образовательном процессе, актуальность и современность обучающих программ. Российское музыкальное образование, несомненно, имеет свои приоритеты, достижения и достоинства, но, на мой взгляд, музыкальное образование не должно находиться в перманентном, инертном состоянии, ведь общество, его запросы, политические, экономические и социальные условия претерпевают изменения. Современный студент трансформируется: преобразуются его желания и образовательные потребности, меняется рынок труда и спрос на специалистов, социальные взаимоотношения между людьми тоже реформируются, поэтому модернизация музыкального образования необходима, но с учетом сохранения вековых традиций.

–⁴ Эта экспертиза – мой первый опыт, поэтому были интересны все направления, которые затрагивала аккредитация. Хотя как представителя студенчества более всего меня интересовали проблемы, с которыми сталкиваются студенты в процессе обучения.

–⁵ Главная трудность, с которой пришлось столкнуться, – это ментальность. Дело в том, что внешняя экспертиза направлена на раскрытие основных проблем и поисков различных вариантов их решения. Все эксперты были настроены на доброжелательную беседу, мы не преследовали карательных целей. Но сложившаяся годами российская система проверок накладывает свой отпечаток, и слово «проверка» становится равносильным понятию «угроза», которую необходимо предотвратить и преодолеть. Этот фактор мешал доверительному взаимодействию, хотя был, на мой взгляд, все же успешно преодолен.

Не всегда была представлена полная необходимая документация по аккредитуемым программам. На встречах с преподавателями, студентами и аспирантами, выпускниками можно было наблюдать одних и тех же людей, хотя целью экспертизы является беседа с выпускниками, не имеющими прямого отношения на данный момент с учебным заведением, то есть не зависящих от него. В связи с этим было сложно разграничить подобные группы и вывести беседу на определенную проблему.

Необходимо отметить удивительную слаженность работы всех членов экспертной комиссии, взаимопонимание, чуткое отношение друг к другу и коллегам, студентам, работодателям, с которыми проводилось общение в ходе всей работы. Было ощущение, что все мы настроены на одну волну не только в профессиональном, но и человеческом, психологическом плане. За это признательна организаторам.

–⁶ Все участники экспертизы, включая администрацию, преподавательский состав, студентов, работодателей и выпускников, были достаточно открыты и искренни, с готовностью делились пожеланиями в адрес образовательных программ, говорили о проблемах, с которыми им приходится сталкиваться. Все они проявили себя достойными студентами и выпускниками своей альма-матер, в случаях провокационных вопросов от комиссии порой рьяно бросаясь на защиту вуза или кафедры. Беседы почти всегда были насыщенные, интересные и доверительные, особенно во второй части, поскольку первоначально стереотип аккредитации как инспекции довлел над ходом встреч.

–⁷ Наиболее продуктивными, на мой взгляд, были организованные встречи и беседы. Менее сильной стороной оказалась документация: самообследование, рабочие программы, стратегические планы и прочая документация. Также в наших вузах мало развито сотрудничество с зарубежными учебными заведениями, обмен студентами, преподавателями, фестивальная практика и прочие подобные формы работы.

–⁸ Возможно, для реализующих аккредитуемые программы вузов стоит организовать предварительные обучающие курсы для всех вузовских сотрудников с целью прояснения некоторых положений и понятий: таких как миссия, гарантия качества, кредитная система, роль студента в современном образовательном пространстве и т.д. Если есть возможность, то хотелось бы более четко разграничить группы опрашиваемых для предотвращения повторений и более объективного результата, складывающегося в процессе общения.