Образование – 2030: сценарии для России (продолжение)

Какой из них вернет нам ценности и смыслы?

ЕФИМОВ Валерий Сергеевич – директор Центра стратегических исследований и разработок Сибирского федерального университета, кандидат физико-математических наук, доцент. Член Российской ассоциации исследователей высшего образования. Руководитель и участник ряда научно-исследовательских проектов в области высшего образования, его стратегий развития и прогнозирования.

В прошлом номере «АО» (№ 69, февраль, 2014) опубликована первая часть интервью с Валерием ЕФИМОВЫМ – директором центра стратегических исследований и разработок Сибирского федерального университета, кандидатом физико-математических наук, одним из организаторов и кураторов масштабного форсайт-исследования о будущем высшей школы России в горизонте до 2030 года. В ходе этого проекта под эгидой СФУ в 2010-2012 годах изучены статистические данные, научные публикации, доклады и прогнозы ведущих российских и зарубежных аналитических центров, касающиеся различных аспектов развития экономики и общества, сферы науки и образования. В рамках исследования состоялся и Делфи-опрос экспертов о будущем высшей школы в России*, в котором приняли участие 730 экспертов из 39 крупных городов России и 79 российских университетов.

«Кризис высшего образования, но одновременно глобализация высшего образования уже «схвачены» общественным сознанием и становятся предметом общественного дискурса, но их осмысление еще не стало основанием для выработки и принятия стратегических решений, – прокомментировал респондент «АО» итоги масштабной работы. – Мы полагаем, что кризис образования имеет общецивилизационную природу: происходит трансформация самой антропологической платформы – той основы, на которой строится образование. Речь идет об образе Человека». А вот что сказал эксперт о российской высшей школе, заканчивая первый раунд беседы в прошлом номере журнала: «Преодоление, или снижение уровня имитации и фальсификации не является внутренним делом высшей школы. Искомые управленческие и политические решения должны затрагивать экономику и общество в целом».

Итак, сегодня, продолжая разговор о «сценариях, ценностях и смыслах» России и отечественной высшей школы (да и не только ее), попробуем ответить на главный вопрос, вынесенный в заголовок данной публикации.

Консервативный проект и университетский этос

– Валерий Сергеевич, мы возвращаемся к нашему интервью, в котором уже обсуждали возможности и ограничения новой индустриализации в России, кризис социально-антропологического проекта «Просвещение», особенный путь России и влияние этих процессов на изменения в высшей школе страны. Какими вы видите перспективы развития высшей школы в России в современной складывающейся ситуации?

– Да, ситуация меняется быстро и непредсказуемо. Как мог бы сказать герой Михаила Булгакова – мир не просто непредсказуем, он опасно непредсказуем. Изменения, которые происходили в России буквально в последние два года, можно интерпретировать как отказ от линии европейского демократического развития и переход к другому социально-политическому формату. При этом нужно понимать, что базовые традиции высшей школы как ведущего когнитивного института включают свободу и независимость мышления, право на критику и разработку альтернативных предложений, высокий социальный статус, государственную и общественную поддержку.

Все эти характеристики университетского этоса (пакета ценностей и норм) вступают в противоречие с рядом процессов, характерных для новейшей истории России: усилением государственного контроля над социальными и экономическими процессами, ограничением свободы мышления и высказываний, давлением на инициативу и предпринимательство. В стране набирает силу консервативный проект, ценностные ориентиры которого плохо совмещаются с традицией европейского гуманизма и идеей университетского образования. Проблемой для страны является отсутствие привлекательного образа будущего или, как любят говорить политики, национальной идеи.

Наука и образование всегда развернуты в будущее и, в определенной степени, принадлежат будущему. Исследования и разработки делаются для будущего и во имя будущего, по настоящему образованные люди нужны для реализации новых экономических, социальных и культурных проектов, которые являются ключевыми единицами строительства будущего. Вне привлекательного образа будущего наука и образование теряют свою энергетику, снижаются их социальная значимость и статус, они превращаются в утилитарные структуры, обслуживающие сиюминутные интересы власти, бизнеса и населения.

С другой стороны, российскую ситуацию можно рассматривать как некоторый исторический зиг-заг, который создает возможность альтернативного пути развития через оформление консервативной идеи, создание глобального консервативного интернационала. И, может быть, именно в этом историческая миссия России, и это станет ее национальной идеей.

Просвещение-2: инструмент лидерства

– Хорошо, к России мы еще вернемся. Чем же будет наполнена эпоха Просвещения-2?

– Давайте восстановим историческую ситуацию. В период масштабной индустриализации ключевым фактором развития – человеческим капиталом – были ученые, инженеры и техники, способные производить новые знания, проектировать и эксплуатировать автомобили и самолеты, создавать новые производства и транспортные магистрали, планировать системы расселения и организацию деятельности.

В последние десятилетия в развитых странах формируется новый социально-экономический уклад (обсуждаемый как «экономика знаний», «постиндустриальное общество», «когнитивное общество»). В результате данного процесса экономика и общество этих стран формируют и новые запросы к институтам, отвечающим за исследования, развитие технологий и развитие человека. В ситуации становления постиндустриального общества ключевым фактором развития становятся новые качества человеческого капитала. О каких качествах речь?

Первое, креативность – способность генерировать новые продукты и схемы во всех сферах человеческой жизни.

Второе, мобильность – способность изменять свои представления о мире и личностные установки, готовность осваивать и включаться в новые виды деятельности и форматы коммуникации, жить и работать в различных социальных и культурных действительностях.

Третье, самоопределение – способность рефлексивно относиться к существующим культурным, социальным нормам и своей собственной деятельности, готовность ставить и удерживать собственные цели, способность поддерживать высокий уровень самоорганизации и работоспособности.

В этой ситуации высшая школа получает шанс вновь стать высоко значимым институтом общества, обновив цели и сверхзадачи своей деятельности, предметы и виды деятельности, применяемые технологии и организационные форматы. Можно ожидать, что на волне постиндустриального перехода возникнет аналог эпохи Просвещения – в нашем исследовании мы ее назвали «Просвещение-2» – с высокой общественной и личной значимостью познания и образования, но при этом с существенно смещенными, по сравнению с классическим Просвещением-1, акцентами. Если Просвещение-1 с его императивом «учить всех всему» обеспечило массовую грамотность (и тем самым человеческий ресурс для индустриализации), то Просвещение-2 может сделать массовыми исследовательскую, проектную и управленческую компетентности людей, занятых в самых разных сферах. Это будет означать глубокую трансформацию человека: интеллектуальные функции и когнитивные компетенции, ранее осваивавшиеся представителями элит, теперь должны войти в содержание массового образования. Подобные сдвиги отражаются и рядом новых понятий, которые используются для описания ситуации: «сетевой интеллект», «личностная картография», «когнитивная навигация», «индивидуальная образовательная траектория» и другие. Ожидаемый масштаб экономических, социальных, культурных изменений при этом сопоставим с эффектами перехода к массовой грамотности в XIX-XX столетиях.

В чем заключается главный риск для высшей школы? Да, она может стать лидером новой «просвещенческой волны», однако может попасть и в аутсайдеры, если будет консервировать содержание и формы когда-то очень востребованного образования. Рассмотрение этих рисков и их возможных последствий является сейчас темой напряженных дискуссий в США и Европе. На одном полюсе рисуется картина будущего, согласно которой высшая школа будет играть все меньшую роль, уступая место средовым формам образования, сетевым сообществам исследователей, производящим знания и инновации корпорациям, иным формам. В этом случае высшая школа будет свернута до роли центра сертификации, выдающего дипломы о высшем образовании. На другом полюсе – картина нового расцвета высшей школы, которая станет центральным когнитивным институтом общества знаний. В этом случае кризис высшего образования, признаки которого обнаруживаются не только в России, но и во всем мире, рассматривается лишь как симптом переходного состояния, как болезнь роста.

Участники этих дискуссий полагают, что университетам, системе образования «брошен вызов». Суть его в том, что деятельность, которую осуществляли эти научно-образовательные институты, начинают перехватывать другие социальные институции: распространение знаний и информации обеспечивает интернет; формирование ценностей и жизненных установок берут на себя СМИ, кино и реклама; креативом, генерацией новых идей и инноваций активно занимается бизнес; воспроизводство стилей жизни происходит за счет социальных сетей и неформальных сообществ; роль исследовательских и разработческих центров берут на себя «фабрики мысли» и так далее.

– Исходя из того, что кризис системы образования – явление почти глобальное, как на него реагируют разные страны?

– Глобальная ситуация в общем и высшем образовании определяется тем фактом, что различные страны мира и мировые макрорегионы находятся на разных стадиях социально-экономического развития. Ряд стран Африки, Азии, Латинской Америки находится в доиндустриальной фазе, и для них будет актуальным достижение массовой грамотности населения.

В новых глобальных центрах индустриального производства – это Китай, Индия, Бразилия, ЮАР, страны Юго-Восточной Азии – интенсивно формируются системы образования, соответствующие фазе быстрого индустриального развития и связанные с ней процессами урбанизации, роста благосостояния населения, растущей значимостью образования и высокими вложениями ресурсов общества и отдельных индивидов в образование, в том числе высшее. Важно, что правительства этих стран нацелены на достижение регионального лидерства в высшем образовании и на экспорт профессионального образования.

Если в вышеперечисленных группах стран системы образования соответствуют разным фазам эпохи Просвещения-1, то страны ОЭСР (ЕС, Япония, США и другие) начинают разворачивать проект Просвещение-2 (еще не достигший масштабов Просвещения-1, но имеющий ряд четко различимых проявлений) для удержания социально-экономического, политического и технологического лидерства. Здесь системы высшего образования будут ориентированы в первую очередь на управленческие и инновационно-технологические виды деятельности и на формирование глобального «интеллектуального насоса». Это позволит указанной группе стран в дальнейшем сконцентрировать на своей территории интеллектуальный капитал самого высокого качества.

Более того, эти страны активно экспортируют элитное образование, фактически формируя стандарты развития и управления для других стран. Важным элементом проекта Просвещение-2 будет появление новых глобальных университетов, готовых обучать до одного миллиарда студентов. Именно такое количество обучаемых было заявлено Массачусетским технологическим институтом и университетами-партнерами этого проекта. В своем проекте эти университеты активно используют результаты цифровой революции, включая появление интернета и новых форматов коммуникации.

И если изобретение книгопечатания позволило создать массовое образование для индустриальной эпохи, то цифровая революция предоставляет новые возможности для постиндустриального общества.

– Напрашивается аналогия с новым переделом мира…

– Да, но наряду с процессами глобализации, которые начинают формировать глобальный рынок образования, складываются и новые образовательные ареалы, основой которых станет единство (родственность) языков и культур. Наиболее мощными образовательными ареалами будут европейско-американский англоязычный, китайский, испано-латиноамериканский, арабо-исламский. В каждом выделится страна-лидер (или группа стран), экспортирующая высшее образование. На процессы формирования образовательных ареалов одновременно будут накладываться процессы глобализации знания и распространения образовательных технологий нового поколения (дистантное образование, открытое образование и другие).

Процесс формирования образовательных ареалов действительно может вызвать острую межцивилизационную конкуренцию.

Сценарии для России

– Где же среди названных ареалов Россия?

– Для России крайне важной задачей станет формирование русскоязычного образовательного ареала на основе распространения русского языка и традиционных социально-экономических связей со странами Азии и Кавказа (бывшими республиками Советского Союза). В этих странах будет наблюдаться значительный прирост молодого населения, что сделает для них актуальной трудовую и образовательную миграцию. Мы можем или использовать эти процессы, или упустить этот шанс – все зависит от тех сценариев, по которым будет развиваться сама Российская Федерация и ее высшая школа. При развитии стагнационного (слабого) сценария потенциальные участники русскоязычного ареала будут втягиваться в англоязычный и китайский образовательный ареалы. И тогда Россия может остаться за бортом международного разделения образовательного рынка.

Модернизационный (сильный) сценарий должен сопровождаться развитием сети представительств и филиалов российских вузов в странах СНГ и странах, ранее входивших в социалистический блок, развитием качественного дистанционного образования, появлением качественных учебников на русском языке.

– В рамках исследования вы обозначили эти сценарии. Расскажите о них чуть подробнее.

– Действительно, анализ экономических, социальных и культурных тенденций позволил выделить несколько сценариев, каждый из которых включает определенный вариант социально-экономического развития страны и связанный с ним вариант трансформации высшей школы. Принявшие участие в исследовании эксперты полагают, что ситуация в высшем образовании России будет определяться
конкуренцией четырех сценариев: 1) «Сырьевое будущее»; 2) «Догоняющая модернизация»; 3) «Локальное лидерство»; 4) «Когнитивное общество».

Они подробно и пошагово характеризуются в нашем исследовании, в рамках интервью я затрону лишь основные черты этих сценариев.

• «Сырьевое будущее». В экономике и обществе: преобладание сырьевой, ориентированной на экспорт экономики. Бизнес ориентирован на импорт новых технологий и оборудования, привлечение иностранных высококвалифицированных специалистов. Продолжение утечки мозгов. В образовании: консервация содержания и форм образования, сохранение имитации и фальсификации процесса и результатов образования. Вхождение в Болонский процесс. Оптимизация сферы высшего образования. Выделение группы элитных университетов (10-20), интегрированных в мировые образовательные и исследовательские сети.
• «Догоняющая модернизация». В экономике и обществе: модернизация перерабатывающей и обрабатывающей промышленности, ориентированной на импортозамещение. Рост числа рабочих мест, усиление трудовой иммиграции. В образовании: подготовка востребованных кадров для промышленности и сферы услуг. Целевая подготовка магистров для высокотехнологичных секторов. Профессиональная подготовка мигрантов. Развитие прикладного бакалавриата. Поддержка государством группы предпринимательских университетов (50-70), активно взаимодействующих с бизнесом.
• «Локальное лидерство». В экономике и обществе: ускоренное развитие отдельных высокотехнологичных отраслей экономики (IT, нано-, биотехнологии). Технологическая модернизация промышленности. Высокий спрос на квалифицированные кадры, фундаментальные и прикладные исследования для высокотехнологичных отраслей экономики. Создание инновационной системы для конкурентоспособных направлений. В образовании: содержательная реформа образования – сокращение имитации и фальсификации образования, развитие проектной и предпринимательской компоненты образования. Опережающее развитие образования взрослых, образование и инкультурация мигрантов. Выделение группы ведущих университетов (ФУ, НИУ и другие – 150-200 вузов) – центров интеграции образования, науки и инноваций.
• «Когнитивное общество». В экономике и обществе: расширение гражданских свобод, повышение гражданской и инновационной активности в обществе. Глубокая организационная и технологическая модернизация отраслей экономики и социальной сферы. Интеллектуализация процессов в управлении, производстве и социальной сфере. Формирование ядер «когнитивной экономики». В образовании: снижение роли образовательной бюрократии, формирование сети лидерских групп и метауниверситетских профессиональных сообществ. Реализация масштабных общественно-государственных программ по формированию «когнитивного общества». Переход к массовому формированию основ исследовательских, проектных, управленческих компетенций. Появление крупных региональных университетских комплексов – интеграторов образования, науки и инноваций (50-70 комплексов).

Хочу заметить, что в ходе исследования выделились две группы экспертов, которые мы условно назвали «консерваторы» и «новаторы». Обе группы ожидают, что так или иначе, но Россия будет включена в разворачивающиеся в глобальном масштабе изменения социально-экономического уклада и сопутствующие социокультурные изменения. Относительно данного видения будущего России и высшей школы существует консенсус различных групп экспертов, различия видятся в темпах и интенсивности событий.

– По оценкам экспертов, какой из этих сценариев все-таки наиболее вероятен?

– С точки зрения консерваторов (и в среднем всех экспертов), на данный момент доминирует сырьевая компонента экономики и связанные с ней особенности общей социально-экономической ситуации и ограничения на развитие высшей школы. При этом консерваторы считают, что это доминирование будет сохраняться, медленно сокращаясь, в течение ближайших двух десятилетий. Вклад остальных вместе взятых векторов развития лишь к 2030 году станет заметным и влиятельным, достигнув чуть более 50 процентов (в данном случае процентное выражение доли той или иной сценарной компоненты применяется для более образного представления). С точки зрения новаторов, ситуация доминирования сырьевого сценария была характерна для 2010 года, но уже к 2020 году его вклад будет немногим более одной трети, а к 2030 году станет минимальным и составит примерно 20 процентов. Одновременно к 2020 году будет происходить увеличение вклада «догоняющей модернизации»,  к 2030 году доминирующим сценарием станет «локальное лидерство». Группа новаторов ожидает очень интенсивного прироста вклада в социально-экономическую ситуацию страны сценария «когнитивного общества» – от чуть более 6 процентов в 2010 году до почти 23 процентов к 2030 году.

– Какие наиболее критические диспозиции ожидают российское образование на маршруте до 2030 года?

– Наши эксперты выделили семь таких критических ситуаций. Перечислю.

Ситуация первая. Стагнация высшего образования и науки в условиях реализации «сырьевого» сценария: низкий спрос на исследования, инновации, качественное образование, утечка мозгов и другие.

Ситуация вторая. Высшая школа проигрывает конкуренцию с корпоративными исследовательскими центрами, корпоративными университетами, зарубежными вузами в области разработок, инноваций, подготовки кадров. Высшая школа теряет статус и доступ к ресурсам.

Ситуация третья. Существенно изменяется группа потребителей высшего образования – в ней преобладают взрослые люди, появляются мигранты. Программы, технологии образования и кадры высшей школы устаревают, формируется сеть альтернативных образовательных центров, высшая школа теряет статус и ресурсы.

Ситуация четвертая. Модернизация образования и науки ограничивается мегаполисами (Москва, Санкт-Петербург, некоторые другие крупные города). Усиливается деградация общего и высшего образования в российских регионах. Они отстают в социально-экономическом развитии от столиц, растет миграционный отток населения в европейскую часть страны.

Ситуация пятая. Снижается качество школьного образования. Высшая школа вынуждена дотягивать слабых абитуриентов до нормального уровня – это блокирует образовательный процесс. Качественное образование сохраняется в элитных вузах, ведущих жесткий отбор абитуриентов.

Ситуация шестая. Массово внедряются технологии усиления интеллекта (компьютерно-мозговые интерфейсы, визуализация объектов мышления, программные средства коллективного решения задач и прочие). Полностью устаревают образовательные стандарты, программы, технологии и кадры высшего образования, формируется внеуниверситетская образовательная среда – высшая школа теряет роль главного образовательного института.

Ситуация седьмая. Резко ускоряется технологическое развитие (робототехника в сфере услуг, экспертные системы в сфере принятия решений и прочее), изменяется объем и структура занятости населения, набор профессий и квалификаций. Полностью устаревают образовательные стандарты, программы, технологии образования. Падает статус высшей школы, ресурсы в основном переходят к корпоративным университетам.

Из всех семи ситуаций, по общему мнению экспертов, наибольшую угрозу для высшей школы представляют две – это критически низкое качество абитуриентов (ситуация 5) и стагнация высшего образования и науки в условиях «сырьевого» сценария экономического развития (ситуация 1).

Третья позиция в рейтинге угроз – это риск деградации образования в регионах России.

– Как представителя СФУ не можем не спросить вас и о будущем федеральных университетов. При каких условиях эта модель будет успешной?

– Можно поставить вопрос следующим образом: будут ли федеральным университетам вменены или они сами смогут сформулировать для себя задачи национального уровня? Смогут ли они стать научно-образовательными центрами нового поколения, или останутся просто большими региональными вузами?

При слабом негативном сценарии федеральные университеты будут опираться на человеческие ресурсы и партнерские связи внутри региона своего расположения. По сути, это означает уровень «массового вуза» регионального масштаба, а «федеральными университетами» окажутся фактически лишь несколько столичных вузов. При модернизационном сценарии федеральные университеты стягивают с территории всей страны лучшие кадры и лучших абитуриентов, создают центры превосходства и соответствующую инфраструктуру (кампусы). Это и есть путь к достижению высшего, в сравнении с «массовым вузом», образования. В Сибирском федеральном университете активно обсуждаются проблемы и перспективы развития Сибири и Дальнего Востока. В перспективе СФУ может стать современной «фабрикой мысли», которая будет обеспечивать разработку стратегий и программ социально-экономического развития Сибири, вести исследования и разработки для ключевых отраслей сибирской экономики.

Смыслы и образы

– Обсуждая новый социально-антропологический проект Просвещение-2, вы пока ничего не сказали о его содержательном наполнении. Что идет на смену идеалу эпохи Просвещения – «Человеку знающему», каким видится идеал человека эпохи Просвещения-2?

– Идеал (и идеалы) человека Просвещения-2 еще не осмыслены и не сформулированы – новый Фрэнсис Бэкон еще не написал своих текстов. Я говорил раньше, что в качестве новых ключевых качеств человека сейчас обсуждаются креативность, мобильность, самоопределение. Может быть, ключевым качеством станет «когнитивная навигация», которая обеспечивает не просто ориентацию человека в мире знания, но и его способность инициировать и встраиваться в масштабные когнитивные проекты в качестве важного элемента коллективного интеллекта.

В странах со значительным сектором постиндустриальной экономики формируется целый пакет локальных социально-антропологических проектов: «Человек креативный», «Человек мобильный», «Человек-оператор», – которые, во-первых, будут обеспечивать научно-технологическое лидерство этих стран, во-вторых, позволят участвовать в модернизационных изменениях одним группам населения и определят профессиональные маршруты («операторские» места в секторе услуг и обеспечивающих производствах) для других.

В странах новой индустриализации социально-антропологическим проектом становится «Человек функциональный» – человек, способный выполнять определенные функции, готовый включаться в индустриальное производство и осваивать городской образ жизни.

В сложной мозаичной действительности социально-антропологических проектов современности есть также консервативные: например, антропологические практики ислама. Своеобразный антропологический проект может быть реализован в Японии, собирающей традиционные ценности мастерства, совершенства, дисциплины наряду с новыми ценностями высокотехнологичной деятельности и креативности. Сильной стороной этих проектов (исламского и японского) – в сравнении с проектами «Человек-оператор», «Человек мобильный», «Человек креативный» – является наличие трансцендентных установок и ограниченная, подчиненная им прагматичность. Ведь вполне возможно, что ключевым дефицитом в будущем станет дефицит жизненных смыслов. Уже сегодня мы наблюдаем нарастание этой зоны ценностно-смыслового, онтологического вакуума. И тогда религиозно-антропологические проекты получат определенное преимущество.

– Кстати, в вашем исследовании среди прочих факторов именно проблема «отсутствия внятного социально-антропологического проекта, задающего рамку для высшего образования» названа одной из самых сложных для высшей школы России. Решение пока не просматривается?

– Поиск новых идей и смыслов особенно важен для России, где наличие идеализованного образа будущего является мощным фактором организации человеческой активности и перевода ее в масштабные проекты социокультурных и экономических изменений. Это существенным образом отличает Россию от стран Европы и США, где сложилась другая форма управления общественными изменениями, в большей степени опирающаяся на систему конкурирующих между собой локальных социально-экономических и социокультурных инноваций, в рамках которых и происходит кристаллизация перспективных направлений развития. Поэтому мы не должны слепо ориентироваться на лучшие практики развитых стран. Необходимо понимать специфику российской ситуации в исторической рамке.

Однако для России опасной является центрация на ценностях сходящего со сцены антропологического проекта «Человек знающий» (проекта Просвещения-1) с акцентом на естественнонаучное и инженерно-техническое знание, в свое время послужившее основой индустриального прорыва страны. Подобная центрация и формирование ложных целей приведут к потере темпа в процессах модернизации высшего образования и страны в целом. Такой сценарий вероятен, поскольку часть образовательной бюрократии и профессионального научно-образовательного сообщества ориентирована на восстановление «лучшего в мире образования» по советской модели.

– Каковы же оптимальные стратегии для российской высшей школы на ближайшее будущее? И каковы временные рамки этого будущего, за которыми останется только развести руками: «поздно…»?

– В ближайшие три-пять лет высшая школа России должна совершить несколько важных выборов, которые будут определять ее долгосрочную перспективу – то, какой она станет через пятнадцать-двадцать лет. В настоящее время активно продвигается точка зрения, что Россия является «переобразованной» страной – в ней слишком много людей с высшим образованием, для которых нет соответствующих рабочих мест. При этом утверждается, что государственные расходы на образование становятся тяжелым бременем для российского бюджета. В качестве решения предлагается масштабная оптимизация высшей школы, включающая сокращение бюджетных расходов, – сокращение числа бюджетных мест в вузах, укрупнение вузов с целью сокращения расходов на управленческий аппарат и на содержание вузовской инфраструктуры. А в качестве стратегической перспективы предлагается «подстраивание» системы высшего профессионального образования под современное состояние российской экономики. Вопрос – а какой экономики? В которой доминирует сырьевой сектор, продолжают сворачиваться секторы высокотехнологичных производств, фактически блокировано развитие предпринимательства, малого и среднего бизнеса? Но реализация этих предложений зафиксирует сырьевой вектор развития России на продолжительную перспективу.

Альтернативной стратегией развития высшего образования является трансформация высшей школы России для решения задач формирующегося постиндустриального общества, выстраивания сектора экономики знаний и создания новых конкурентных преимуществ страны. Однако глубокая трансформация высшей школы не должна сводиться к сокращению и упрощению, она должна быть направлена на изменение самого содержания и форматов образования. Фактически речь идет о стратегии возвращения высшей школе функции ключевого института развития страны. При этом, вне зависимости от складывающегося выбора, придется преодолевать ситуацию, когда фальсификации и имитации широко распространены в сфере высшего образования. Кроме того, даже при выборе данной альтернативной стратегии мы столкнемся с двумя вариантами развития.

Первый вариант обусловлен продолжением сценария «сырьевого будущего». Тогда нам необходимо будет идти по пути прагматизации и компактизации высшего образования. Этот процесс должен включать две компоненты: общекультурную (необходимую для формирования социальной адекватности молодежи и для перепрофессионализации в случае ее необходимости) и компактную профессиональную компоненту, достаточную для подготовки персонала, ориентированного на выполнение определенного перечня функций. Подобная прагматизация и компактизация характерна, например, для трехлетнего бакалавриата в ряде стран Европы.

Второй вариант, конечно, наиболее для России желательный, связан с выходом из сырьевого сценария на постиндустриальную перспективу. В этом случае понадобится выработка политическими элитами, обществом, бизнесом странового проекта «Будущее России», охватывающего экономику, социальную сферу, науку, образование. Проект должен включать апгрейд системы социально-политического управления, четкое определение традиционных индустриальных отраслей, подлежащих модернизации, запуск ограниченного числа новых, конкурентоспособных секторов экономики, формирование сектора современных исследований и разработок для внутреннего и внешнего рынков.

Важно, что такой страновой проект придаст ценность и прагматический смысл самой высшей школе и высшему образованию, избыточному по отношению к текущему состоянию экономики. В этом случае фальсификация и имитация начнут преодолеваться благодаря принятому обществом образу будущего. Образу, который начнет задавать ориентиры как для всей системы образования, так и для личной мотивации учащихся. Сама энергетика странового проекта позволит сохранить трансцендентный, неутилитарный смысл образования, сохранить в его содержании мировоззрение и научные картины мира, сложные формы мышления и деятельности. Такое неутилитарное, кажущееся сегодня избыточным образование станет уместным и с точки зрения общества (готового идти на издержки), и с точки зрения обучаемых.

Михаил Жук Сумской областной институт последипломного педагогического образования

1. Наверное было бы интересно узнать мнение автора о месте инновационного образования в обществе знаний. 2. LLL приоритет развития образования? Тогда как быстро создавуать. 3. МООС и аудиторное образование: конкуренция через партнерство? 4. Идея СКОЛКОВА о "Гринфилд" в образовании, или как паралельно с традиционным создавать повые образовательные практики, политики, ресурсы? 1. "Образовательная среда как фактор поиска ответов вызовам современному образованию." Доклад на конференции ITEA-2011, МННЦ, Киев, Украина. http://www.youtube.com/watch?v=QVo33VytlxI 2. Выступление на ELDL 2012 http://www.youtube.com/watch?v=0syD97a4Pbw 3. "Україна в системі глобального інформаційного обміну: теоретико-методологічні аспекти дослідження і підготовки фахівців " ІІ Всеукраїнська наукова конференція, Львів, 25--26 жовтня 2013 р. (на базі НУ "Львівська політехніка") http://www.youtube.com/watch?v=5aiYqUTCGUg 4. "Возрастное образование в измерении информационной революции" - дистанционный доклад на научно-практической конференции «Возрасты образования: социальное и личностное измерения», 23.10.2013, МГУ им. М.В. Ломоносова. http://www.youtube.com/watch?v=mhaER4NgvNY 5. "Освіта в вимірі інформаційної революції" Доповідь на семінарі MZDTS-2013, ІФНТУНГ, м. Івано-Франківськ, Україна http://itea-conf.org.ua/mitde-2013/ 6. "Что формирует философию менеджмента ХХI века?" Доповідь на конференції IDS3CI-2013, СОІППО, Суми, Україна http://itea-conf.org.ua/ids3ci-2013/ 7. Выступление на ELDL 2013 http://www.youtube.com/watch?v=QNK1G5UemLs 8. Инновационное образование: понятие, актуальность, проблем http://www.youtube.com/watch?v=ybGT69Z2sHo 2014-04-15 09:17:27 Ответить пользователю