Инновационные компании при вузах - точки роста

Россия «на дне»: может оттолкнуться и сделать рывок вверх…

ТОРМЫШЕВА Татьяна Анатольевна – заместитель генерального директора Российской ассоциации инновационного развития (РАИР)

Рывок вверх, причем в ближайшие годы – таков «инновационный прогноз» нашего эксперта сегодня, заместителя генерального директора Российской ассоциации инновационного развития Татьяны ТОРМЫШЕВОЙ. Каковы условия рывка, и что могут сделать для этого вузы – основная тема состоявшейся беседы.

– Татьяна Анатольевна, прежде чем перейти к теме интервью – созданию инновационных компаний при вузах, – давайте кратко определимся: на инновационной карте мира где сегодня находится Россия? Каков наш вклад в мировую копилку инноваций? Что в данном случае говорят цифры и международные рейтинги?

– Российское руководство поставило перед обществом задачу – перевести экономику России на инновационные рельсы. В течение последних лет осуществляются попытки по созданию отдельных элементов этой системы: фондов поддержки инноваций, технопарков, бизнес-инкубаторов, венчурных фондов, особых экономических зон. Однако инновационная деятельность по-прежнему носит фрагментарный и несистематический характер, а формирование российской инновационной системы происходит стихийно и локализованно. Жаль, что начинать нашу беседу приходится с проблемных точек, но не могу не привести ряд статистических фактов. Так, по данным аналитической группы Всемирного экономического форума по инновациям, мы занимаем 51 место. Лидерами рейтинга который год являются Республика Корея, США и Япония. Инновации в России внедряют менее 10 процентов отечественных предприятий, что в пять-семь раз меньше, чем в Германии, Великобритании или Норвегии.

Несмотря на ежегодное увеличение ассигнований федерального бюджета на научные исследования и разработки гражданского назначения (в 2010 году – 159 млрд. руб. против 129,3 млрд. руб. в 2008 и 77,1 млрд. руб. в 2006 годах), динамика доли компаний, занятых в сфере науки, научных исследований, отрицательна и составляет менее 1 процента от общего числа субъектов малого и среднего бизнеса. Доля инновационной продукции в промышленном производстве России сохраняется на уровне 5,5 процента, в то время как в США она составляет 70, а в Китае уже приближается к 40 процентам. Так что пока вклад России в мировую инновационную систему находится на уровне статистической погрешности, а именно – 0,2 процента.

– В чем причины такого положения, ведь, как вы уже отметили, финансирование научных разработок за последние годы выросло?

– Да, Россия выглядит не очень выгодно даже на фоне других постсоветских стран. Проблемы, на мой взгляд, в следующем: во-первых, сами промышленники крайне слабо мотивированы на инновационное поведение, а во-вторых, национальное предложение технологических инноваций для промышленного внедрения чрезвычайно скудно.

На этом рынке сегодня работают предприятия, которые инвестируют в НИОКР и внедрение инноваций на порядки меньше, чем их зарубежные конкуренты. Более 90 процентов этого незначительного спроса удовлетворяется импортом, поскольку национальное предложение инновационных технологий, повторюсь, находится на крайне низком уровне. И только 6 процентов российских разработок являются принципиально новыми на мировом рынке.

Проблема низкого спроса экономики на инновации напрямую связана с состоянием конкуренции в стране. Высокий уровень монополизированности ряда отраслей промышленности, избыточные защитные барьеры снижают мотивацию промышленных компаний к внедрению инноваций.

Кроме вышесказанного, хочу еще добавить ряд, на мой взгляд, не менее важных причин отставания России от мировых инновационных держав:

• покупка устаревшего оборудования и технологий, которые не являются стратегически приоритетными и не позволяют конкурировать на зарубежных рынках;
• продажа результатов научных исследований, а также передовых технологий в приоритетных высокотехнологичных отраслях вузами, НИИ и отдельными предприятиями, в том числе в связи с формированием совместных предприятий под управлением иностранных партнеров;
• выполнение заказов иностранных фирм на разработки во второстепенных областях (аутсорсинг в IT, разработка программного обеспечения и т.д.);
• переход в зарубежные НИИ и компании талантливых ученых и высококвалифицированных специалистов, в том числе и в ходе совместной работы по проектам;
• постоянный отток финансовых ресурсов в зарубежные страны (так, в декабре 2010 года Всемирный банк зафиксировал чистый отток капитала из РФ 10 млрд. долларов, тогда как еще в июне 2010 года ВБ прогнозировал чистый приток в размере 31 млрд. долларов);
• отсутствие четких законодательных правил и преференций для инновационных компаний (в настоящий момент законодательно не определены понятия «инновации», «инновационная компания», «инновационная инфраструктура», отсутствует закон об инновационной деятельности).

– Однако в стране, в том числе при вузах, создана уже довольно обширная сеть технопарков, бизнес-инкубаторов… Городов со статусом наукограда в стране почти 70! Насколько эффективно, по вашей оценке, работает сегодня вся эта уже созданная инфраструктура?

– Достаточно сложно говорить об эффективности наукоградов, когда они находятся на грани выживания. В бюджете на 2011 год на все наукограды страны выделено всего лишь 570 млн. рублей. Средства распределяют пропорционально количеству проживающих, поэтому сумма на каждый город своя – от 5 до 112 млн. рублей. Необходимо понимать, что наукограды – это не просто муниципальные образования. Это крупные научно-производственные центры, способные решать самые сложные научно-технические проблемы, с уникальной базой и научным потенциалом, который был создан, накоплен и развит в советское время. От деятельности таких центров зависит не просто развитие российской науки, а развитие экономики страны в целом. Наукограды вырастили целую плеяду лучших ученых с мировым именем. Например, наши соотечественники – Нобелевские лауреаты 2010 года по физике – начинали свой путь в подмосковной Черноголовке. Очень жаль, что из-за нехватки денег в настоящее время эти города приходят в упадок, и требовать от них в таких условиях прорывных инновационных разработок – бессмысленно.

А об эффективности бизнес-инкубаторов и технопарков, как о системе, говорить еще рано, несмотря на то что сейчас уже «третья волна» создания инкубаторов в России за последние семнадцать лет. В настоящее время бизнес-инкубаторы в большинстве случаев у нас рассматриваются как имущественный объект, хотя во всем мире это в первую очередь инструмент развития и продвижения бизнеса, где созданы «тепличные» условия для ускоренного развития малых инновационных компаний. А они, в свою очередь, создают новые рабочие места и ценности, укрепляют экономику, коммерциализуют новые технологии и оживляют общество. По-моему, основным критерием эффективности работы бизнес-инкубаторов должен стать уровень выживаемости компаний на рынке после прохождения инкубации. У американских инкубаторов этот показатель составляет 65 процентов, в ряде европейских инкубаторов доходит до 85. В России же, по предварительным расчетам, процент выживаемости в среднем не более 40 процентов. Хотя у нас есть очень хорошие примеры, где бизнес-инкубаторы выпускают конкурентоспособные компании на рынок, но, к сожалению, это только единичные примеры.

– С принятием ФЗ №217 ожидался взрывной рост малых инновационных компаний при вузах и научных организациях. Казалось, принятия закона было достаточно – инноваторов тогда сдерживало именно лишь отсутствие законодательного регулирования. Но вот прошло более года, а «взрыва» пока не произошло. В чем причина?

– Я думаю, что причина банальна – отсутствие системного подхода: этот закон был принят еще летом 2009 года, но непродуманность ряда вопросов не дала ему быстро заработать. Изначально не был решен вопрос о предоставлении помещений и оборудования малым компаниям, создаваемым вузами. Кроме того, ограничен перечень результатов интеллектуальной деятельности, что не позволяет в полном объеме использовать интеллектуальные ресурсы вузов гуманитарного и экономического профилей. Есть и другие сдерживающие моменты, которые не раз уже обсуждались после принятия закона.

– Каким вы видите оптимальное развитие ситуации в этой сфере?

– Не секрет, что в рыночных условиях, кроме возможности создать качественно новый продукт, необходимо уметь дать ему «коммерческую» оценку. То есть участники инновационного процесса должны уметь ответить на главный вопрос: будет ли та или иная инновация прибыльной и на что она будет направлена? Правильно оцененная интеллектуальная собственность позволяет сформировать значительный уставной фонд малого предприятия без отвлечения денежных средств и обеспечить дальнейший доступ к банковским кредитам и инвестициям.

Анализ опыта экономически развитых стран показывает, что малый высокотехнологичный бизнес имеет перспективу только в том случае, если он ассоциирован с крупным бизнесом. Поэтому в первую очередь вузы должны заинтересовать бизнес. Принципиальный вопрос: зачем вузам и НИИ нужны люди из бизнеса, если всю базу для создания малого или среднего предприятия они могут фактически обеспечить сами? Ответ очевиден – вряд ли вузы смогут самостоятельно выходить на внутренний и внешний рынок. Именно рыночные связи успешных предпринимателей, их деловая хватка и навыки продвижения продукции решают эту проблему. Поэтому первая задача вузов – понять интересы бизнесменов и пригласить их в инновационную сферу своего учреждения на взаимно приемлемых условиях. И бизнес не против того, чтобы прийти в вузы. Ему нужны только определённые, сформулированные на уровне государства, чёткие «правила игры» и гарантии.

– Совсем недавно Правительством РФ в Госдуму внесен проект поправок к ФЗ №217, предусматривающих малым предприятиям при научных институтах и вузах передавать права на использование результатов интеллектуальной деятельности третьим лицам. Как вы думаете, такая поправка снимет препятствия для масштабного роста малых предприятий при вузах?

– Необходимость этих поправок очень долго обсуждалась, прогнозировали возможные последствия. Я сторонница того, чтоб вузам и бизнесу дали максимум возможностей и преференций к внедрению инноваций. Но не уверена, что эта поправка вызовет инновационный бум.

Видите ли, сегодня экспертное сообщество венчурных и инвестиционных фондов демонстрируют одну и ту же тенденцию: огромный дефицит хорошо подготовленных инновационных проектов. Госструктуры по финансированию инновационных «стартапов» создали ярко выраженный «рынок продавца», на котором эти структуры в ситуации дефицита проектов вынуждены жестко конкурировать за те немногие проекты, что основываются на интересных идеях.

– Вообще, одного этого закона достаточно для инновационной активности всех участников интеллектуального процесса в России, и вузов в частности?

– Конечно, одного закона недостаточно, должны быть внесены поправки в Гражданский и Налоговый кодексы, в ФЗ № 94 и ряд других нормативов. Кроме создания грамотной законодательной базы, для инновационного развития экономики требуется и целый ряд предпосылок, а именно: сильная научная сфера, хорошая образовательная система, развитые производственные мощности и спрос на инновации внутри страны.

Система инновационного предпринимательства должна быть всеобъемлющей: начиная от научных исследований и изобретательства до венчурного управления инновационными проектами, включая маркетинг инновационных продуктов как внутри компании, так и на внешнем рынке. Если хотя бы одно звено в этой цепочке будет слабым, то эффективность всей инновационной цепочки окажется очень низкой.

– В декабрьском номере «АО» мы публиковали инновационную карту России. Она очень неоднородна. На ваш взгляд, это естественный процесс (кто-то специализируется на сельском хозяйстве, допустим, а кто-то из регионов – на наукоемкой экономике), или такой инновационный территориальный дисбаланс – серьезная потенциальная угроза для страны в целом?

– Мы живем в большой стране с различными климатическими зонами, богатыми ресурсами, огромным человеческим потенциалом, соответственно, развитие различных территорий происходит неравномерно. Думаю, что инновационный территориальный дисбаланс может только усилить влияние России на мировую инновационную систему, и уж точно не быть угрозой. Необходимо отталкиваться от потребностей и потенциала региона. Например, на Алтае более половины населения живет в сельской местности, там неплохо развито сельское хозяйство, и большинство инновационных разработок связано с биотехнологиями и использованием экологически чистых растений, а в Томске сосредоточились на развитии инноваций в сфере высокотехнологичного производства и IT-технологий. И это, по-моему, самый верный путь. Но здесь важно соблюдать одно главное условие – инновационное развитие должно стать обязательной и важнейшей составляющей социально-экономического развития региона. Только согласованные и активные действия органов региональной власти, бизнеса, научных учреждений и вузов могут позволить субъекту федерации в частности и России в целом получить выгоды и стать одним из мировых лидеров инновационного развития.

– В РАИР вы возглавляете направление поддержки предпринимательства. Не могу не задать вопрос о налоговых льготах для субъектов инновационного бизнеса. С 2011 года ЕСН увеличен. Некоторые наукоемкие компании в связи с этим очень сильно задумались о своих перспективах… Насколько серьезно такая налоговая политика может сузить сектор инновационной экономики, по вашему мнению? Есть ли смысл вообще создавать новые наукоемкие компании в таких условиях?

– Как мы знаем, ЕСН – третий по значимости для федерального бюджета налог. Но это палка о двух концах… Увеличение ЕСН должно привести к увеличению наполняемости бюджета, но, что скрывать, ряд предприятий, находящихся на грани выживания, уже уходит от его уплаты и переводит сотрудников на договоры гражданско-правового характера, тем самым не платя ЕСН в бюджет.

Налоговая политика России требует серьезного пересмотра, тем более во время стагнации экономики. Вести бизнес в России очень сложно, и это подтверждают данные Всемирного банка: так, в 2011 году в рейтинге «ведения бизнеса» Россия занимает 123 место среди 183, опустившись за минувший год на семь позиций и расположившись между Уругваем и Угандой. Усиление налогового бремени может спровоцировать рост «теневой» экономики, что негативно отразится на общей конкурентоспособности страны. По глобальному рейтингу конкурентоспособности того же Всемирного экономического форума Россия уже второй год подряд занимает 63 место. По предварительным оценкам, доля теневой экономики в отечественном ВВП и без того составляет 48,6 процента.

Если не брать во внимание анклав Сколково, где созданы самые лучшие условия и налоговые преференции для инновационных компаний, а резидентов пока можно пересчитать по пальцам, инновационные компании могут получить налоговые льготы, только если они имеют статус резидентов особых экономических зон. В частности, льготы на земельный и имущественный налоги, а также сниженные ставки по налогу на прибыль и транспортному налогу. Но, как мы понимаем, все инновационные компании не могут стать резидентами особых зон. Поэтому для ускорения построения инновационной экономики России необходимо создать налоговые преференции для всех инновационно активных предприятий. Так, например, во Франции действует освобождение от уплаты налога на прибыль или «налоговые каникулы» для малых и средних инновационных фирм со снижением на первые пять лет их деятельности подоходного налога на 50 процентов. Похожие меры действуют в Бельгии и Швеции. В Великобритании для стартующих инновационных компаний налог на прибыль снижен с 20 процентов до 1. Потолок не облагаемых налогом инвестиций таких компаний поднят до 150 тыс. фунтов стерлингов. Снижен налог и на прирост капитала от долгосрочных инвестиций в стартующие инновационные компании, снят налог при реинвестировании в такие компании.

– Вузам, которые в ближайшее время намерены создать наукоемкую компанию, с чего бы вы посоветовали начать? На какие тонкости необходимо обратить внимание, чтобы не сделать фатальных ошибок?

– Хотела бы пожелать терпения и большой удачи в наше нелегкое время. Также посоветую не гнаться за количеством создаваемых компаний, а сосредоточиться на их качестве. Прежде чем создать инновационную компанию, попробуйте оценить уровень конкурентоспособности разработки на рынке и емкость рынка. Четко определите, кто может быть потребителем инновационной продукции или технологии, и стройте свою работу, ориентируясь на рыночные условия. Напишите бизнес-план – это поможет более системно подойти к созданию компании. Обязательно привлеките инвестирование – без денег невозможно что-то создать. Это может быть грант, бизнес-«ангел», венчурное финансирование или промышленное предприятие, которое готово вложиться в инновационную разработку и вывести ее на рынок.

Необходимо помнить, что открыть компанию легко, сложнее вывести ее продукцию на рынок и быть конкурентоспособной.

– И заключительный вопрос: обычно эксперты, прогнозируя дальнейшее развитие, дают два-три варианта: негативный (экстенсивный), позитивный (интенсивный) и инерционный. Каковы в данном контексте шансы отечественных инноваторов пойти по позитивному варианту? Видите ли вы для этого конкретные предпосылки? В общем, ваш прогноз…

– Несмотря на то что, по оценкам мирового сообщества, мы находимся не на самых выгодных позициях, я уверена, что у России есть огромный потенциал стать по-настоящему великой державой. Мне нравится выражение: «Если тонешь, необходимо опуститься на самое дно, чтобы потом оттолкнуться от него и выплыть на поверхность». На мой взгляд, мы уже находимся на дне, и в ближайшие годы Россия сделает рывок вверх и поднимется в международных рейтингах. Пусть пока не на лидирующие позиции, но хотя бы в первую тридцатку экономически сильных государств.