Интервью с Александром Адамским о реформах образования

Александр АДАМСКИЙ: «Либо мы принимаем другую систему координат, либо не тратим силы на перемены»

Александр Изотович АДАМСКИЙ – ректор Института образовательной политики «Эврика», кандидат педагогических наук, доктор философии

В 2008 году по поручению Президента и Правительства Российской Федерации была разработана государственная программа «Образование и развитие инновационной экономики: внедрение современной модели образования в 2009-2012 годах». В документе обозначен целый ряд целевых показателей по всем уровням образования, для достижения которых, безусловно, нужны и соответствующие механизмы. Разработка и апробация одного из таких механизмов – Комплексных проектов модернизации образования – проходит в регионах уже с 2007 года в рамках нацпроекта «образование». Оператором и координатором этого проекта является Институт образовательной политики «Эврика», ректору которого, Александру АДАМСКОМУ, наш корреспондент задал несколько вопросов.

– Александр Изотович, вот какой вопрос, прежде, хотелось бы задать. Судя по результатам недавних международных исследований, по качеству образования российская начальная школа находится в первой «тройке» лучших. Но, увы, «чем дальше в лес», тем картина становится менее радужной: уже у шести-восьмиклассников заметно начинают «хромать» русский язык и литература, и, что более тревожно, дети во многом теряют мотивацию к учебе. Ну, а далее, накануне выпуска из общеобразовательной школы, ситуация более чем печальная: по данным последнего ЕГЭ, литературу сдали «на двойку» 25 процентов, математику – 23, русский язык – 11... В чем, на ваш взгляд, основные причины столь удручающего регресса образовательных результатов от младшей к старшей школе?

– Не могу назвать это «регрессом». Успеваемость по учебным предметам в отечественной школе всегда была на этом уровне. Каждый учитель знает: не менее четверти учеников в классе не усваивает программу по математике, физике или русскому языку. Причем четверть – это как минимум. И ничего катастрофического в этом нет. Мы привыкли к тому, что надо учить всех всему, но это не означает, что все дети будут одинаково усваивать весь учебный материал. Вот это как раз было бы ненормально. Что касается разности достижений начальной, средней и старшей школы... Мы заняли первое место по пониманию текстов в начальной школе. Не просто скорости чтения, а пониманию текстов. Я думаю, это следствие распространения системы развивающего обучения. Средней школе PISA измеряла способности применения знаний, компетентностный уровень – этого в наших школьных программах вообще нет. Но там, где стихийно или по воле коллектива это формируется (школа Е. Рачевского в Москве, гимназия «Универс» в Красноярске и другие школы), результаты были высокие.

Нам нужно либо приходить к общей системе качества (не оценки, а представлений, что такое «качество образования» сегодня), либо мы надолго будем оставаться вне системы международного оценивания. А если будем участвовать – окажемся в хвосте. Потому что это, по-прежнему, сравнение красного с горячим.

– На одном из последних заседаний Совета по науке, технологиям и образованию президент Д. Медведев поставил, как говорят его участники, два основных вопроса: первый – что сегодня является актуальным для достижения нового качества образования (имея в виду систему общего образования), второй – какая модель школы нам нужна в будущем. Как бы вы ответили на эти два президентских вопроса?

– Актуальным, на мой взгляд, является системное изменение методики расчета финансового норматива под современное качество образования. Это означает, что надо оплачивать не только уроки, но и условия для формирования компетентностных результатов, предусмотреть оплату учителям разных видов занятий (проектных, творческих и т.п.). Далее, серьезно изменить СанПиНы, чтобы смена видов деятельности учитывалась при определении предельной нагрузки. Расширить формы аттестации учащихся, чтобы учитывались внеучебные достижения. Но, прежде всего, необходимо озвучить, что качество образования определяется академическими достижениями, компетентностными результатами и социальным опытом ребенка. Закрепить это в стандарте и под это выстраивать правила школьной жизни.

– Думается, ответы на президентские вопросы вы даете и в рамках «ведомой» «Эврикой» программы Комплексных проектов модернизации образования. Познакомьте, пожалуйста, кратко нашу аудиторию с основными принципами КПМО и уже полученными результатами. Можно ли сказать, что на требуемый конечный итог – улучшение качества подготовки школьников – проект уже оказывает положительное влияние?

– Я бы определил задачу как «изменение» качества, а не «улучшение» его. Либо мы принимаем другую систему координат, либо не тратим силы на перемены. «Улучшить» качество – значит повысить успеваемость по учебным предметам. Это сделать невозможно. Мы достигли предела в этом направлении. Нелепо требовать от школы, чтобы двоек по математике было не 25 процентов, а, например, 15. Потому что объективно сложный школьный курс математики усваивает три четверти учащихся. Ну, не могут все быть мастерами спорта по академической гребле! А выстраивать дорогостоящие государственные программы, чтобы достичь этой цели, – пустая трата денег. Но мы видим, что социализация граждан не в такой уж большой степени зависит от успеваемости по учебным предметам. То, что мы называем компетентностями – умение действовать, способность применять знания, – оказывает на социализацию гораздо большее влияние, чем формальные сведения, которые, тем не менее, безусловно важны.

И поэтому ключевой вопрос: как современное представление о качестве и результате образования сделать институтом, сводом работающих правил и механизмов образования. На это и направлены региональные Комплексные проекты модернизации образования: через новую систему оплаты труда, через новую систему оценки качества, через расширение общественного участия и другие механизмы.

Если мы увидим, что учитель, успешно работающий в современном направлении, получает хорошую зарплату (не менее 15-20 тысяч рублей в месяц), значит дело сдвинулось. Сейчас, по нашим данным, такие учителя в пилотных регионах, где реализуются КПМО, составляют около 10 процентов.

– Образовательную систему всегда характеризуют как сферу весьма консервативную. Как регионы, педагогические коллективы принимают комплексные проекты: учитывая, что слово «модернизация» у профсообщества зачастую сегодня вызывает не самые позитивные эмоции? С какими трудностями разработчикам проекта пришлось столкнуться?

– Разработчиками проектов являются представители регионов. У каждого свой проект. Федеральный центр задает общие параметры, под которые выделяются средства. Причем, немалые. Это же конкурс: всего поддерживается из федерального бюджета 31 регион, соревновались (в течение двух лет) более 50 регионов.

Среди основных сложностей низкий уровень профессионализма управленцев и финансистов: изменение структуры фонда оплаты труда и тонкий расчет базовой и стимулирующей части оказались задачей на грани возможного. Дифференциация в оплате не вызвала больших волнений, а вот учет внеучебных достижений оказался трудной задачей. Но надо сказать отдельное спасибо региональным и школьным профсоюзным организациям, которые внесли очень существенный вклад в продвижение проекта.

– По поводу оплаты… В среднем, неделя репетиторства приносит учителю доход, равный, а то и превышающий месячную зарплату. Не кажется ли вам, что с этой – экономической точки зрения – status quo нынешней системы крайне выгоден большой группе профсообщества?

– Бороться с репетиторством – это все равно, что вводить сухой закон. Я бы не упрощал эту проблему. Прежде всего, потому, что репетиторство – это трудный кусок хлеба. Не уверен, что это удел большинства учителей. Репетитором может быть только очень квалифицированный специалист, и его основное отличие от учителя в классе – он должен очень хорошо знать предмет и свободно в нем ориентироваться, а не излагать параграф учебника по плану урока. Поэтому репетиторство надо не искоренять, а придать ему законные, легальные основания. От экономических: лицензия, налог. До образовательных: зачет учебных результатов, полученных у лицензированного репетитора. Мы же хотим, чтобы дети знали предмет? Тогда какая разница, какими законными способами дети будут учиться?

Если репетиторство не форма взятки, то это такой же правомерный элемент системы образования, как частная школа или коммерческие места в вузах. А вот учителям, у которых дети берут репетиторство, я бы точно не платил стимулирующих надбавок и уменьшал нагрузку.

– Приведу цитату из статьи одной зарубежной газеты дореволюционного периода. Автор делится своими наблюдениями о том, чем отличаются девушки из России от ровесниц из Западной Европы. «Начнем с того, что Ольга, или Надежда, чересчур образована... Она слишком мало видела своих родителей и слишком много времени проводила в обществе учителей, ибо принадлежащие к среднему классу московитские семьи, как образно говорят русские, лезут вон из кожи, чтобы сделать из своих детей интеллигентов». А ради чего, на ваш взгляд, нынешним российским родителям «лезть из кожи вон»? Как, например, заинтересовать родителей, чтобы они активно подключались к общественному управлению образованием?

– Образование самоценно. Поэтому все попытки увязать его с внешними условиями, «конвертировать» его в материальные успехи, с моей точки зрения, искусственны. Другое дело, что образование и жизненный успех – не противостоят друг другу. Поэтому семейная ценность образования не осуждается. Потому она и ценность. Это так: ребенок должен получить образование. А заинтересованность родителей в общественном управлении школой полностью зависит от того, насколько серьезные вопросы решаются этим советом. Если полномочия совета касаются финансирования, кадровой политики и образовательной программы – люди пойдут. Если второстепенных вопросов – не пойдут.

– Программа «Образование и развитие инновационной экономики: внедрение современной модели образования в 2009-2012 годов» предполагает, что уже к 2011 году будет завершен организационный переход на принципы профильного обучения. Наверное, это верный подход, учитывая просто космические школьные нагрузки. Но вот как при этом решить проблему гуманитарного образования, да и просто культурного развития старшеклассников, выбравших точные науки или экономический профиль? Ведь, например, к Достоевскому на уровне «подростковой» ступени (5-8 классы) вряд ли возможно «подступиться». Не получится, что из профильных (например, экономических) классов у нас будут выходить отличные будущие финансисты или биржевики, не читавшие «Игрока» или «Трехгрошовый роман»… А ведь наша школа всегда славилась тем, что способна выпускать широко образованного человека.

– Образование широкого профиля не показало свою эффективность. Как сказался «высокий культурный уровень» выпускников советской школы при распаде СССР? Историю все знали, и интернациональное воспитание у всех было на высоте? И каков результат? Это как отметки по английскому языку и владение речью – разные вещи.

Если заставить человека прочитать «Игрока» почти насильно, неизвестно, чего больше будет: вреда или пользы. Результат профильного обучения в том, что ребенок получает образование через те направления, которые ему по душе и к которым у него есть склонности. И через это он придет, в том числе и к классике русской литературы. Изложенные опасения кажутся мне надуманными.

– Подготовка ФГОС второго поколения для общеобразовательной школы – один из острых на сегодня вопросов. Каково ваше видение будущих стандартов? На каких принципах они должны строиться? На образование и воспитание какой личности нацелены?

– Стандарт вообще не должен касаться ни личности человека, ни содержания образования. И это сформулировано в законе «Об образовании»: набор требований к результатам освоения программ, к их структуре, к условиям их реализации. Требования к результату: обеспечить здоровье, безопасность, ориентацию в культуре, идентичность. Это не параметры личности. Требования к структуре образовательных стандартов – наличие разных видов деятельности (учебной, творческой, спортивной, трудовой) и соответствующих занятий, чтобы учащийся мог развивать разные компетентности и получать знания.

К. Маркс говорил: «Не нужно делать государство единственным воспитателем народа». Стандарт – это то, что проверяется и на что государство выделяет средства. Проверять качества личности при итоговой аттестации – нелепая затея. Поэтому не все задачи школы должны быть стандартизированы. Это не значит, что школа не должна воспитывать человека или не должна ориентировать ребенка на определенные ценности, но попытка стандартизировать эти «показатели» приведет к обратному результату. Мы свой вариант стандарта (он получил название «народный стандарт») предложили министерству, неоднократно его излагали на сайте www. eurekanet.ru и в газете «Вести образования», обсуждали на форумах «Эврики» и в регионах. Надеемся, что при окончательном оформлении ФГОС наши предложения будут учтены.