Гранты для молодых – это хорошо

Желание получать гранты похвально, но оно не должно превращаться в «охоту», самоцель. Так считает Владислав ИЗМОДЕНОВ, доктор физико-математических наук, профессор механико-математического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, заведующий лабораторией Института космических исследований РАН. О проблемах молодых ученых в России он знает не понаслышке, и на все вопросы у него есть своя особая точка зрения.

– Владислав Валерьевич, прошло несколько лет с момента публикации вашего интервью в журнале «Аккредитация в образовании». Если кратко резюмировать: какие проблемы молодых ученых удалось решить, какие остались? Какие новые тенденции появились, если характеризовать положение молодых российских ученых?

– За прошедшие четыре года существенным образом ничего не изменилось. Большую часть того, что было сказано тогда, можно повторить сейчас практически слово в слово.

Однако нельзя сказать, что положительных моментов совсем нет. Мой первый тезис в предыдущем интервью состоял в том, что есть три всем известных проблемы молодых ученых: жилье, зарплата, работа в сильном научном коллективе.

Начнем с жилья. В этом году молодыми сотрудниками РАН было получено значительное количество жилищных сертификатов для покупки жилья. В рублевом эквиваленте в Москве этот сертификат составляет примерно 3 млн. На такие деньги квартиру в столице, конечно, не купишь, но все-таки это существенная помощь. Тем более что сейчас этот сертификат можно использовать в качестве первого взноса при получении ипотечного кредита. Насколько я знаю, АИЖК запустил специальную программу кредитов «Молодые ученые», и она активно обсуждается в ученой среде. Может быть, и я бы присмотрелся к ней. Однако в программе могут принять участие доктора до сорока лет, а мне уже больше, и поэтому тонкостей и деталей я не знаю. Хотя, на мой взгляд, ставка в 10 процентов и выше велика. Как можно выплачивать этот кредит при зарплате, которую сейчас получают, не имея посторонних доходов, научные сотрудники и преподаватели?!

В нормальной ситуации не должно быть сертификатов или какой-либо бесплатной раздачи квартир в той или иной форме. Но зарплата должна быть такой, чтобы, снимая квартиру или выплачивая ипотечный кредит, оставались деньги еще и на жизнь.

К сожалению, до этой нормальной ситуации нам пока далеко. Сейчас на сайте недавно созданного общества научных работников проводится сбор подписей под обращением «О необходимости повышения базовых окладов профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников и технического персонала государственных вузов» (http://onr-russia.ru/). Его подписали уже более 500 человек. В документе, в частности, говорится: «в государственных вузах, с учетом доплаты за ученую степень базовый оклад составляет 10-12 тыс. рублей для доцента со степенью кандидата наук, 15-22 тыс. рублей – для профессора со степенью доктора наук, для преподавателей без степени и технического персонала оклады ниже в полтора-два раза».

Кстати, в последнее время постоянно происходит подмена понятий. Когда высокие начальники отчитываются перед еще более высокими начальниками о среднем уровне зарплат, то обычно озвучиваются средние цифры, в которые включаются также и все деньги, получаемые по грантам и контрактам. Ситуацию, когда основной свой доход научный сотрудник, а тем более преподаватель вуза получает за счет грантов и контрактов, я не считаю нормальной. Для повышения эффективности всей системы образования, баовые оклады научных работников и преподавателей вузов должны быть сопоставимы хотя бы с зарплатами школьных учителей.

Надо отметить, что за прошедшие четыре года ситуация с грантами для молодых ученых достаточно улучшилась. Считаю, что гранты для молодых – это хорошо. Другое дело, что «охота» за ними не должна все-таки превращаться в самоцель. Написание заявок, заполнение всяческих бюрократических форм и бумаг, отчетов отнимает очень много времени и сил, и на собственно научную работу времени остается меньше. Особенно хочется отметить огромное количество бумаг и необходимость написания большого количества отчетов по ФЦП «Кадры». Знаю, что в министерстве сейчас создана рабочая группа, и идет работа по упрощению отчетности по «Кадрам» и «Исследованиям и разработкам». Хочется надеяться, что результатом станет сокращение отчетности.

Опрос в рамках портала для молодых специалистов Career.ru, проведенный в августе-сентябре этого года, показал, что 20 процентов российских студентов думают о переезде за границу уже после выпуска. Наиболее популярные направления переезда: Европа – 48 процентов, США – 15 процентов, Канада – 7 процентов. Каждый пятый российский студент планирует работать за границей, 28 процентов опрошенных студентов планируют эмигрировать навсегда.

– Как, по-вашему, активизировать в вузах научную деятельность молодых?

– Одна из проблем – эффективное управление в вузах. Вся система управления наукой (и в вузах, и на уровне министерства) должна быть направлена на то, чтобы ученому – как создателю научного продукта – работать было удобно и комфортно. У нас же происходит все наоборот. Ученые должны бесконечно отчитываться перед бюрократическими структурами всех рангов. По существу же, единственным отчетом о работе должна быть статья, опубликованная в высокорейтинговом научном журнале.

– Как вы относитесь к идее реорганизации вузов в стране, к сокращению государственных вузов на 20 процентов, а филиалов – на 30? Пойдет это на пользу вузовской науке или повлечет за собой новые проблемы?

– В общем, я отношусь очень положительно к сокращению всего «имитационного», а «имитационным» образованием у нас занимается множество вузов. Вопрос в том, как это сокращение будет проведено. Главное, чтобы само сокращение не было «имитационным».

– Как вы оцениваете критерии общероссийской системы оценки эффективности деятельности высших учебных заведений в научно-исследовательской сфере из Примерного перечня от 19 июня 2012 года?

– Как можно сравнивать вузы в целом? Как можно сравнивать математиков и политологов? Сравнивать вузы можно и нужно по отдельным направлениям. Например, устраивать рейтинг по математике, по механике, по физике и т.д. Затем можно составлять интегральный рейтинг. А устанавливать критерии для каждой области должны специалисты в этой области, включая и потенциальных работодателей. Если говорить о естественнонаучных специальностях, то в критерии, конечно же, должны входить и количество публикаций в высокорейтинговых журналах, и цитирование. В этом смысле в перечне много разумного. Хотя критерии «количество цитирований на одну публикацию» и «количество цитирований в Web of Science за предыдущий год» ничего, кроме улыбки, не вызывают. Что можно узнать «по количеству цитирований за год»? Очевидно, что цитирования накапливаются за много лет. На самом деле, разумным наукометрическим индексом, на мой взгляд, является индекс Хирша, который почему-то не вошел в перечень. Если бы меня попросили оценить научную работу того или иного подразделения по наукометрическим данным, то я бы смотрел три параметра: в каких журналах публикуются за последние пять лет и сколько человек, а не общее количество публикаций (где угодно), деленное на общее количество душ; индекс Хирша и индекс цитирования. А вообще, с 2001 года существует проект «Индексы цитирования российских ученых» (http://www.expertcorps.ru/science/whoiswho/), где и подсчитываются различные индексы.

Возвращаясь к перечню. Возникает вопрос, что оценивает п. 3.12? Хорошо или плохо иметь много сотрудников с зарубежными степенями? И почему? Параметр п. 4.14 «отношение среднемесячной зарплаты из всех источников к средней зарплате по экономике региона» содержит в себе лукавство, но об этом я уже говорил ранее. И самое главное, в перечне не указан «вес» того или иного параметра, а это здесь является определяющим.

Кстати, о рейтингах вузов. Ажиотаж в прессе по поводу того, что место МГУ в международных рейтингах падает. Может быть, я и не прав, но ответ, почему это происходит, вроде бы очевиден. В последние годы в МГУ открывается множество факультетов гуманитарной направленности, которые, скорее всего, дают нулевой или почти нулевой вклад в количество публикаций и цитирований в Web-of-Science и другие критерии, по которым составляются международные рейтинги.

– Есть мнение, что выпускники российской аспирантуры не котируются в Европе и Америке. Их не публикуют в ведущих рецензируемых научных журналах. Вы же опубликовали более 100 работ. В этом есть какой-то элемент везения? Спрашиваю об этом, потому что публикация статьи с потенциально высоким импакт-фактором – трудно преодолимый барьер для большинства аспирантов и докторантов. В результате теряется возможность получить, например, именную стипендию для обучения в ведущих научно-исследовательских университетах мира – Гарвардского, Кембриджского, Оксфордского и других.

– Не согласен с тем, что российские выпускники не ценятся за рубежом. Наоборот, мои иностранные коллеги постоянно меня спрашивают, не могу ли я им порекомендовать кого-нибудь из своих дипломников и аспирантов. Так, один из моих выпускников работает в Оксфорде. Другая недавняя аспирантка работает в Бостонском университете и собирается получить позицию постодока в Гарварде.
Благодаря старшему поколению у нас в университете и, в частности, на кафедре аэромеханики и газовой динамики удается сохранять высокий образовательный и научный уровень, что и обеспечивает успешность выпускников и их дальнейшую судьбу.

– Что лучше: публиковать средние статьи в одном из российских журналов (из списка ВАК) или одну основательную – в хорошем международном журнале?

– Вопрос сложный. Если отвечать кратко, то публиковать надо там, где статью прочитает большее число специалистов, то есть тех, для кого эта статья написана. К сожалению, современная система научных публикаций сложилась так, что наиболее читаемыми (следовательно, и цитируемыми) являются европейские и американские журналы. Сейчас ситуация с публикацией несколько упростилась. Можно опубликовать свою работу в электронных архивах (http://lanl.arxiv.org/), тогда бесплатный доступ к статье получат все желающие. Более того, статья проиндексируется в системах электронного поиска, таких как http://adsabs.harvard.edu/abstract_service.html для астрофизики.

Другой вопрос, что для публикации в высокорейтинговом журнале статья должна быть одобрена рецензентами. Журналы с хорошей репутацией имеют обычно свой пул высококвалифицированных (хотя, конечно, бывают и исключения) рецензентов. Квалифицированная рецензия, пусть даже и отрицательная, часто помогает и в научной работе, учит правильно и доступно представлять свои результаты. При этом особого значения не имеет, российский это журнал или международный. Поэтому я стараюсь публиковать свои статьи в журналах, где статьи рецензируются на самом серьезном уровне. Это просто полезно с научной точки зрения.

С другой стороны, как я уже говорил в прошлом интервью, в моей области, например, публикация в самых рейтинговыхжурналах платная (примерно, 1000 евро за статью). Учитывая указанный выше уровень зарплат, несколько раз подумаешь, прежде чем послать статью в такой журнал.

– Какую роль вы отводите молодым ученым в развитии инновационного сектора науки?

– Чем моложе человек, тем у него гибче ум, и, соответственно, он быстрее и лучше осваивает все новое. Вот, например, мои студенты уже гораздо быстрее и лучше меня осваивают передовые технологии в программировании, в частности, технологию CUDA. Раньше считалось, что серьезный результат в математике можно получить только до тридцати лет. Сейчас, насколько я понимаю, это не так, но, безусловно, научный фундамент на всю жизнь закладывается в возрасте до тридцати. И, если большую часть своего времени молодой человек вынужден заниматься написанием различных отчетов, заявок и договоров, это безусловно скажется на его общей научной квалификации.

У бизнеса должна быть потребность, подкрепленная экономическим интересом, в инновациях. Если такой потребности нет, то навязывать инновации сверху – занятие бессмысленное, которое закончится «как всегда».

– Чаще дискуссии о положении молодых в науке сводятся к тому, как создать для них благоприятные условия, задать четкие приоритеты. Гораздо меньше – как использовать их научные разработки. Кому, на ваш взгляд, должна принадлежать здесь главная роль: государству или бизнесу? Поделитесь своим опытом. Кто, например, больше всех заинтересован в разрабатываемых вами методах для описания астрофизических объектов, в диагностике звездных ветров?

– Забота государства проявляется в том, чтобы молодежь получала хорошее образование (пока еще есть, у кого учиться) и чтобы поддерживать фундаментальную науку на высоком уровне. Однако фундаментальная наука, в любом случае, не сможет принять всех выпускников вузов и аспирантуры. Большая часть из них пойдет в бизнес. И если у бизнеса будет потребность в прикладных научных разработках и инновациях, наиболее активные (и часто лучшие) из выпускников, аспирантов и молодых ученых займутся прикладными разработками. Первичными здесь, на мой взгляд, являются потребности бизнеса (бизнес я понимаю в широком смысле этого слова, включая госпредприятия и госкорпорации) в прикладной науке и инновациях. Сейчас такие потребности, по-видимому, малы.

Впрочем, отсутствие интереса бизнеса в инновациях не означает, что нам наука не нужна. Наоборот, фундаментальную науку надо всячески поддерживать и не ждать от нее быстрой отдачи, как это сейчас происходит явно или неявно, в виде требований обязательного внебюджетного софинансирования всяческих грантов, включая мегагранты.

Что касается личного опыта. На вопрос «кто больше всех заинтересован в получаемых нами научных результатах?» краткий ответ такой – мировое научное сообщество. Мы занимаемся фундаментальными исследованиями, то есть ищем ответ на вопрос «как устроен этот мир?». Исследование гелиосферы и астросфер поможет ответить на вопросы об эволюции звездных ветров и межпланетной среды, что в конечном счете имеет отношение к вопросу об эволюции климата на Земле и других планетах (на больших «астрономических» временных масштабах, конечно). В России, вообще говоря, Роскосмос и Росатом могли бы быть заинтересованы в результатах нашей работы, но им сейчас, видимо, не до фундаментальных исследований и не до проектов запуска космического аппарата на большие гелиоцентрические расстояния. А ведь такой проект мог бы послужить толчком к развитию целого ряда новых технологий. К сожалению, проект полета на границу Солнечной системы по своему определению не может быть прибыльным, а всем сейчас нужна прибыль.

– Одним из ключевых факторов успешности науки практически всегда самими учеными называется возможность высокой мобильности. Вообще, что такое «научный процесс с современной точки зрения», каковы его обязательные составляющие, помимо мобильности?

– Да, действительно, мобильность в России низкая, но основной причиной низкой мобильности, на мой взгляд, являются маленькие зарплаты и плохо развитая инфраструктура. Даже чисто организационно переехать с семьей в другой город на постоянное место проживания гораздо проще в США, чем в России. Сказываются и различия в менталитете. На мой взгляд, не стоит выдвигать Ѓбмобильность ученыхЃв в качестве очередного целевого показателя.

Насчет «современной точки зрения на научный процесс». Может быть, моя точка зрения и не является современной, но во главу угла должно быть положено качество образования и вовлечение студентов и аспирантов в научную работу мирового уровня.

Научный уровень научного руководителя проверяется очень просто – по списку публикаций в хороших журналах, индексу Хирша, индексу цитирования. Да и экспертной оценкой пренебрегать не надо. В научном обществе быстро становится ясно, кто есть кто.

Вовлечение аспирантов в научную работу проверяется тоже просто – наличием или отсутствием научных публикаций в хороших журналах.

– Что бы вы хотели сказать в заключение по теме беседы?

– В этом моем интервью гораздо меньше оптимизма, чем в прошлом. Это отражает мое сегодняшнее видение ситуации. Однако в реальности не все так плохо. В нашей научной группе заканчивают аспирантуру мехмата МГУ и, надеюсь, успешно защитят кандидатские диссертации две аспирантки. У них уже по несколько статей в самых главных научных журналах по нашей специальности. Их обеих уже знают в мировом научном сообществе (пусть и не очень большом в силу специфики нашей области). Недавно они получили аспирантские гранты по ФЦП «Кадры» и «Мой первый грант» РФФИ. Участвуют они и в других грантах и программах, но что самое главное – из науки они уходить пока не собираются. В этом году к нам на кафедру пришли очень хорошие новые студенты третьего курса. Многие из них выбрали меня в качестве научного руководителя, так что теперь моя основная задача – хорошо обучить их и не растерять эти ценные кадры для будущей российской науки. В научном плане у меня также много новых задач и идей.

Эту статью ещё никто не успел прокомментировать. Хотите стать первым?