Аспирантуре ищут новый путь

Российская система аспирантуры в нынешнем виде не может обеспечить качественной подготовки кадров для науки. Этот тезис довольно часто звучит во всевозможных дискуссиях, а недавно в Ростове-на-Дону на открытии кампуса Южного федерального университета его фактически повторил и министр образования и науки РФ Дмитрий Ливанов с пояснением, что число вузов, реализующих программы аспирантуры, должно резко сократиться. Совершенно ясно, что аспирантуре будут подыскивать новый путь развития. Вот только каким он должен быть? STRF.ru публикует очередной опрос по этой теме, в качестве респондентов выступают известные учёные – руководители крупных научных проектов, обладатели мегагрантов.

Филипп Рутберг, директор Института электрофизики и электроэнергетики Российской академии наук, академик РАН:

Филипп Рутберг: «Считаю, что целесообразно в аспирантуру брать ограниченное количество людей. Уровень подготовки во всех вузах без исключения резко снизился – я согласен с мнением нового министра, что их надо закрывать сотнями»

– Система аспирантуры отработана с середины XIX века. И лучшего пока ничего не придумали. Она реформируется, естественно – применительно к современности, к вычислительной технике и новым методам работы. Но принципы остаются. Я представляю школу Абрама Фёдоровича Иоффе. По инженерным наукам, экспериментальной физике, экспериментальной химии, которые представляют колоссальный интерес, аспирантура должна идти в сочетании с серьёзной лабораторной работой. Простое переписывание чужих книг никому не нужно. Надо отказываться от чисто бумажного и формального подхода. Плюс – в вузах практически нет хороших лабораторий, они пока не созданы. Значит, надо сотрудничать с академическими институтами, которые намного сильнее в лабораторном плане. Например, у нас кафедра в Политехническом – аспиранты, которые числятся там, либо у нас в Академии, одновременно работают в двух местах. Надо практиковать сочетание вузовских кафедр с академическими институтами.

Однако необходимо увеличить им стипендии, причём существенно. На 3000 рублей жить нельзя.

Я считаю, что целесообразно в аспирантуру брать ограниченное количество людей. Уровень подготовки во всех вузах без исключения резко снизился – я согласен с мнением нового министра, что их надо закрывать сотнями. Тем не менее, подобрать хороших аспирантов можно. У меня, например, молодой институт – 70% сотрудников до 35 лет, половина завлабов до 35, что нехарактерно для «академии». Но мы их подбираем с третьего курса – поштучно!

Перечень ВАК составлен совершенно необъективно. Его надо корректировать. Причём делать это должны специалисты, а не чиновники. Необходимо поощрять публикации в журналах, которые читают во всём мире. Не должно быть детского сада: вот эти публикации «для молодых», с пониженными требованиями, а это публикации «для взрослых». Публикации должны быть одинаковыми для всех!

Я не поддерживаю идею публиковаться только в зарубежных журналах. Есть энное количество российских журналов с вполне приличным рейтингом. В таких журналах почему бы и не печататься? Необходимо поднимать их уровень. Я, конечно, не говорю про всякие сборники, вестники – это всё несерьёзно.

Сергей Лукьянов, заведующий лабораторией молекулярных технологий Института биоорганической химии им. Овчинникова и Шемякина, обладатель мегагранта:

Сергей Лукьянов: «Лично мне не так важно, защитит человек диссертацию или нет. Важнее, чтобы он выполнял научные проекты и делал открытия»

– Меня всё устраивает в работе аспирантуры. Я удовлетворён тем, что её продлили до 4 лет. Естественно, за 3 года в моей научной области почти нереально выполнить проект. Я бы, конечно, поднимал зарплату, потому что сейчас она очень мала. Хотя бы до 10 000 рублей, а лучше сразу 15 000. То, что платят сейчас – это анекдот, карманные деньги на мороженое.

Когда говорят об эффективности аспирантуры, нужно знать, а чего мы хотим? Какова цель? С моей точки зрения, аспирантура – это очень удобный инструмент, позволяющий молодым людям попробовать себя в науке. У научных руководителей есть возможность посмотреть, на что они способны.

Лично мне не так важно, защитит человек диссертацию или нет. Важнее, чтобы он выполнял научные проекты и делал открытия. А диссертация – это побочный продукт основной деятельности. Если ты эффективно работаешь, то не защитить диссертацию может только ленивый. Такие есть, кстати. У меня несколько человек поленились, не защитили диссертации. Очень многие защищаются для того, чтобы поехать за рубеж и иметь там хорошую зарплату. Другие уходят в высокотехнологичный бизнес. В компаниях не спрашивают «корочки». Там интересуются опытом и квалификацией сотрудника. К 30 годам становится понятно, что часть людей создана для того, чтобы заниматься творческой работой и всё время стремиться в неизвестное, а часть – хочет спокойно получать хорошую зарплату за то, что квалифицированно выполняет свои функции. Защита диссертации – вопрос личных планов, предпочтений в карьере. Можно быть великолепным учёным и не защищать диссертацию, потому что нет желания становиться заведующим лабораторией.

Если рассматривать аспирантуру как учебный инструмент подготовки «специальных специалистов», то это уже будет американская модель. Там люди слушают лекции, сдают зачёты. Это дополнительная стадия обучения. Мне это не кажется нужным и важным. Люди уже получили 5–6-летнее образование. Им надо начинать работать в лаборатории. Аспирантура позволяет это сделать. В противном случае завлабу придётся найти человеку ставку, что почти невозможно сейчас (мест свободных нет). А потом через полгода-год, а то и два, может оказаться, что этот человек для науки не подходит. Нельзя просто так взять и уволить человека. Это нереально с нашим кодексом. Аспирантура – это 3–4 года без серьёзных взаимных обязательств. У аспирантуры роль такая. Это промежуточное звено между выпускником вуза и научным сотрудником.

Павел Балабан, директор Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, заведующий лабораторией клеточной нейробиологии памяти, главный редактор «Журнала высшей нервной деятельности им. И.П. Павлова», профессор, доктор биологических наук, член-корреспондент РАН:

Павел Балабан: «Надо развивать мобильность, ездить в другие лаборатории, узнавать, что делают учёные в других местах»

– Аспиранты в России – это фактически рабы, которые попадают в одно место и всю жизнь могут там провести зашоренные своей лабораторией/тематикой/так называемой научной школой, в одном направлении мыслить – и всё. Это абсолютно неправильно и неприемлемо! В западных странах человек не может остаться в той лаборатории, в которой он выполнял кандидатскую диссертацию. Он вынужден сдвигаться с насиженного места. А у нас – где выучился, там и остался. Для науки это гибель. Надо развивать мобильность, ездить в другие лаборатории, узнавать, что делают учёные в других местах. Вдруг там занимаются чем-то похожим, рассматривают тот же вопрос, но под иным углом? Обмен опытом может оказаться крайне полезным.

Для развития мобильности нужно финансирование, и больше ничего. Почему у нас нет мобильности – в том числе среди учёных? Потому что мы все привязаны к своему жилью. Мы не можем на зарплату снимать квартиру или дом, как это принято во всех странах на Западе. Вот такое историческое наследие коммунизма. Такого не было в царской России. В Казань, как я знаю, переезжали самые видные учёные из Москвы и Петербурга, развивали там научные школы. Это было связано с тем, что им давали зарплату, содержание, адекватное для проживания. А у нас зарплата ничему не соответствует, к сожалению. На словах провозглашается стремление к мобильности, а на деле даже близко этого нет.

Александр Озерин, директор Института синтетических полимерных материалов им. Н.С. Ениколопова РАН, член-корреспондент РАН:

Александр Озерин: «Самое пагубное в аспирантуре – отсрочка от призыва в армию»

– Вопрос аспирантуры сложный. Его вряд ли стоит обсуждать сам по себе в отрыве от общей ситуации в российском образовании и науке в целом. Аспирантура – звено всего процесса. Тем не менее, надо признать, что сегодня она вряд ли успешно решает свою основную задачу – подготовку высококвалифицированных аттестованных кадров. Самым пагубным для аспирантуры является отсрочка от призыва в армию. К сожалению, это один из ключевых факторов для многих молодых людей, поступающих в аспирантуру. Этот вопрос системный. Его надо отдельно решать.

У меня есть опыт работы с аспирантами вуза, который я заканчивал и где долгое время преподавал, – это Московский физико-технический институт, который ещё в советское время имел очень высокие показатели кандидатских диссертаций, защищённых в срок. Строился данный результат на двух основных факторах. Первый: фактическое обучение в аспирантуре было не 3 года, а 6 лет, потому что дипломную работу на базовом предприятии студент начинал выполнять с третьего курса. Он получал рекомендации базовой кафедры для поступления в аспирантуру. За 6 лет человек был способен сделать прекрасную исследовательскую работу и, соответственно, её защитить. Что отсюда можно было бы взять полезного? Первое – фактически 4–5–6 курс и есть производственная практика. Т.е. напрашивается такая идея: для того чтобы поступать в аспирантуру, сначала нужно заработать некий трудовой стаж в научно-исследовательской сфере. В противном случае степень просто превращается в один из «бантиков» – человек всюду будет гордо указывать, что он кандидат наук, не занимаясь после окончания аспирантуры практически ничем в этой области.

При приёме в аспирантуру надо установить некий фильтр. Совершенно не очевидно, что человек, который защитил диплом на отлично, сможет за 3 года выполнить качественную работу, написать три статьи, опубликовать их и доложить результаты на научном конгрессе.

Итак, первое, что нужно ввести в аспирантуре, – предварительную профессиональную подготовку в научно-исследовательской сфере. И второе – каждый научный сотрудник должен каким-то образом заслужить право руководить аспирантами. Я не знаю – аттестат какой-то получить, сертификат на право преподавания в аспирантуре. Одно время в Физтехе ввели такую практику: план на кафедре аспирантов зависел от качества выпуска. Сколько кафедра выпускала в срок? Если она выпускала большое количество, то на следующий год она претендовала на увеличенное количество мест в аспирантуре по своей кафедре из общего набора. Так и здесь – право выступить в качестве руководителя аспиранта должно предоставляться тому, кто зарекомендовал предыдущим опытом.

Андрей Белоцерковский, ректор Тверского госуниверситета:

Андрей Белоцерковский: «Магистрант, желающий поступить в аспирантуру, должен иметь хотя бы одну публикацию в российском индексируемом журнале»

– Во-первых, необходимо увеличить стипендии. Их можно назвать «грантами для выполнения исследования», размер может варьироваться. С этого года стипендия повышена, это хорошо, безусловно. Но в то же время понятно, что она совершенно не позволяет людям жить, не занимаясь чем-то другим. Поэтому, на мой взгляд, должны быть ещё дополнения к таким базовым стипендиям, разыгрываться гранты, которые позволяли бы как до начала проведения исследований, так и по мере их проведения поддержать аспиранта.

Ещё один момент, который, как мне кажется, требует некоторой корректировки, – это, по сути дела, требования к самим аспирантам. Может быть, звучит не очень реалистично, но я бы в качестве основного требования обозначил необходимость публикации результатов исследований одной или двух статей (может быть, даже одной для начала) в изданиях, индексируемых Scopus и Web of Science. Или тех, которые индексируются Thomson Reuters. Одна или две – это вопрос, который можно обсуждать. Но это совершенно необходимо, на мой взгляд. А современная наука международная. Должно быть некое подталкивающее начало, которое требовало бы опубликования результатов в международных журналах. Потому что русскоязычные издания, кроме нас, никто больше в мире не читает.

Ещё одно предложение – увеличить количество мест в аспирантуре. У нас в университете мы испытываем в этом необходимость. Есть масса тем, которые мы могли бы предложить. Но недостаточно мест, которые финансируются из бюджета. Входные требования тоже должны быть. Магистрант, желающий поступить в аспирантуру, должен иметь хотя бы одну публикацию в российском индексируемом журнале. Плюс вступительные экзамены.

Увеличение количества аспирантов, на мой взгляд, неизбежно, так как высшее образование в России стало фактически массовым. Становится массовым бакалавриат? Начинается массовизация магистратуры. Происходит массовизация магистратуры, начинается наполнение третьего уровня – аспирантуры. Плохо или хорошо, если он становится массовым? Если качество при этом гарантируется, то ничего плохого в этом нет. Аспирантура – это не только подготовка научных кадров. Это ещё образовательная ступень. Способ обучения людей, которые планируют заниматься научно-педагогической деятельностью. Это их обучение! Если этот человек, получив такую степень, показав свою квалификацию, дальше этой деятельностью не занимается, конечно, это не очень хорошо с точки зрения той области, в которой он специализировался. Но сугубо образовательно квалификацию свою он поднял, что для общества должно быть неплохо.

Ссылка на оригинал статьи