Университетское образование должно претерпеть серьезную трансформацию

На исторической «развилке»

На протяжении полугода в шести ведущих российских университетах – БФУ им. И. Канта, МАИ, НИТУ «МИСиС», МПГУ, Санкт-Петербургском горном университете, ТГУ – в «пилотном» режиме реализуется проект по апробации новых уровней образования. Конечно, времени для серьезного эксперимента прошло совсем немного, но уже можно говорить о некоторых его промежуточных результатах – например, о новых программах, их рекламной кампании, наборе на них студентов, которые даже отучились первый семестр. За этот срок произошла и трансформация образовательных стандартов. 

Об этом более всего на форуме говорили на пленарной экспертной панели «Трансформация высшего образования. Контексты, значимые направления, ключевые ставки, вызовы», в которой в онлайн-режиме принял участие министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков. Он напомнил о том, что в начале 2023 года в послании Федеральному собранию Президент России Владимир Путин озвучил ряд концептуальных предложений по обновлению системы высшего образования. При этом рамка была определена с учетом сохранения всего лучшего, что было в советской системе образования, и богатого опыта последних десятилетий. 

Вопрос об обновлении системы высшего образования, как отметил министр, выводит на определенные развилки, первая из которых касается того, какие задачи система высшего образования России решает на текущем этапе. Мировой опыт в этом отношении не всегда можно позаимствовать, так как системы высшего образования в разных странах решают разные задачи. Например, в Бразилии и Индии она нацелена на снижение уровня безграмотности и социальную поддержку отдельных групп населения. Германия через высшую школу решает задачу по обеспечению однородности условий для высокого качества жизни населения, Китай обеспечивает стратегии в экономике и технологии. То есть система образования должна соотноситься с историческим этапом развития страны, с задачами, которые стоят перед экономикой, с геополитическими вызовами и т.д. 

По мнению Валерия Фалькова, для обсуждения на текущем этапе существуют, как минимум, три взаимоувязанных и равновеликих задачи для отечественной системы высшего образования: подготовка высококвалифицированных кадров под существующие и перспективные рынки труда, формирование национальной идентичности, обеспечение единства поколений на культурном и ценностном уровне, обеспечение технологического лидерства и технологического суверенитета страны. 

Новый класс образовательных программ

Министр отметил, что ведущий университет должен одновременно готовить специалистов и под существующий рынок труда, и под перспективный – тот, который сформируется через 5-7, а то и 10 лет. Задача чрезвычайно непростая, и осложняется она тем, что при существующих ограничениях такую работу, вероятнее всего, провести будет невозможно. Поэтому Валерий Фальков предлагает дать максимальную автономию части университетов для того, чтобы они – с минимальным наличием стандартов, при хорошем ресурсном обеспечении и в тесной связке с лидерами индустрии – попробовали часть студентов готовить не под актуальный рынок труда, а под будущую индустрию, которая сформируется через 5-7 лет. При такой постановке вопроса можно выделить отдельную категорию образовательных программ и предусмотреть отдельный трек для их ресурсного обеспечения. 

– В нашем представлении, в новой национальной системе высшего образования должно быть два типа образовательных программ, – поясняет Валерий Фальков. – Массовые – это 95-98% всех образовательных программ – ведут подготовку под текущие потребности рынка труда. И небольшая часть в особом режиме – под перспективные потребности. В каком-то смысле сегодня мы делаем первые шаги в этом направлении. Федеральный проект «Передовые инженерные школы» отчасти как раз прообраз того, чтобы дать максимальную свободу университетам, соединить их с передовыми компаниями, чтобы они попробовали готовить инженерно-технические кадры по совершенно новым стандартам. Чтобы они в процессе подготовки перешли от инженерного образования, которое есть, к тому, которое должно быть. 

Вторая задача, стоящая перед любой системой высшего образования, даже если это не озвучивается, сегодня часто соотносится с понятием воспитания, формированием мировоззрения у студента. Валерий Фальков сформулировал эту задачу так – формирование национальной идентичности, обеспечение единства поколений на культурном и ценностном уровне. 

Третья задача – по обеспечению технологического лидерства страны, либо, как часто сегодня говорят, обеспечению технологического суверенитета. 

– По моему мнению, суверенитет прежде всего означает лидерство, как минимум, в ряде ключевых направлений, – считает министр. – И эта задача в приложении к конкретному университету и в целом к системе если будет поставлена, сформулирована и принята сообществом, повлечет за собой тектонические сдвиги в представлениях о том, каким должен быть университет. Все-таки сегодня в большинстве своем университеты мыслят себя как специальные площадки, специальные учреждения, специальные интеллектуальные корпорации, которые готовят кадры, передают культурный код, воспитывают. 

Пять принципов высшей школы 

Задача для высшей школы по обеспечению технологического лидерства имеет много аспектов и создает другие требования и к системе, и к каждому отдельно взятому университету. Во-первых, акцент делается не только на исследования (хотя исследовательская компонента должна быть обязательной при такой постановке вопроса). Наряду с этим возникает вопрос об умении внедрять технологии, по-другому взаимодействовать с бизнесом. И даже требования к образовательным программам становятся другими. В этой связи университетское образование должно претерпеть серьезную трансформацию. Студент, которого готовят «под рабочее место» и ориентируют на обслуживание какой-то сложной технологии или технической системы, – это один студент. А студент, который подготовлен и ориентирован на созидание, творчество, вызов, решение задачи, которую еще никто не решил в стране, на создание новой технологии – аналогичной, превосходящей ту, которая имеется в мире, – это другой студент. Соответственно, ему требуется и другое обучение. И многим университетам, признается Валерий Фальков, это вообще не под силу, потому что вузы в стране разные, и есть те, которые в ее технологическом развитии участвуют минимально. Но сама постановка вопроса предъявляет совершенно другое требование к системе высшего образования. 

Развивая эту мысль, глава Минобрнауки РФ призвал коллег подумать о пяти принципах системы высшего образования с учетом того, что сегодня и геополитические вызовы беспрецедентные, и внутри страны задачи поставлены такие, каких многие десятилетия не было. 

Итак, принцип первый – открытость системы высшего образования. В международном измерении открытость подразумевает ее понятность и привлекательность для талантов со всего мира, компаний и тех, кто участвует в развитии экономики. То есть система высшего образования должна быть построена таким образом, чтобы лучшие иностранные студенты приезжали за образованием в Россию, а передовые компании комфортно чувствовали себя в отношениях с российскими университетами. С другой стороны, открытость – это также сохранение и совершенствование доступности высшего образования для всех, кто хочет его получить после школы. И для этого надо совершенствовать взаимоотношения университетов и школ. 

Принцип второй – конкурентность. Система высшего образования должна быть конкурентоспособной по отношению к другим передовым системам в мире. Необходимо понимать, что происходит в других странах, какие существуют тренды, как развиваются другие системы, в чем их сильные и слабые стороны. При этом, внутри отечественной высшей школы имеющиеся ресурсы не должны распределяться по принципу сословности, либо исторических заслуг. 

Третий и четвертый принципы, предложенные министром, с одной стороны, взаимосвязаны, с другой стороны, как отметил сам В. Фальков, исключают друг друга. И в этом парадоксе состоит вызов для системы высшего образования России и вообще для высшего образования в мире в XXI веке. Один из них – принцип фундаментальности, другой – принцип практичности. Фундаментальность – это не только наличие в определенной образовательной программе тех или иных дисциплин и их последовательность. Современная фундаментальность подразумевает обязательное наличие в любой программе так называемых «мягких» и цифровых навыков. На практичность же указывают запросы и рынка труда, и экономики. 

Вопрос в том, как соединить фундаментальность и практичность, если одно исключает другое? Полностью фундаментальное образование хорошо готовит студента к жизни и неопределенности в быстро меняющемся мире, но он оторван от реалий рынка труда. Полностью практичное образование прекрасно готовит к сегодняшним потребностям, но делает выпускника уязвимым в условиях, когда учиться необходимо на протяжении всей жизни. Даже если ты максимально практичен, но у тебя не хватает фундаментальных знаний, через 5-10 лет будешь уязвимым на рынке труда. Сочетание и баланс между фундаментальностью и практичностью – есть искусство университетов и искусство регулятора, считает Валерий Фальков. 

Принцип пятый – технологическое лидерство. У этого принципа есть внутренний аспект. Технологичность, умение создавать технологии и внедрять их делают этот системный принцип актуальным для всех университетов без исключения. Обычно социальные и гуманитарные университеты выпадают из поля зрения при разговоре о технологическом суверенитете, поскольку он более близок вузам инженерно-технического и естественнонаучного профилей. Получается, педагогические и социально-гуманитарные вузы в этой парадигме чувствуют себя не у дел. Однако, принцип технологического лидерства и его истолкование – через умение университетов создавать технологии и внедрять их не только в отрасли экономики, но и в социальную сферу – актуализирует работу большого количества и классических университетов, и социально-гуманитарных, и педагогических, поскольку запрос на социальные технологии еще более масштабный, более серьезный, более актуальный во всем мире, чем на технологии в их классическом истолковании применительно к промышленности и современным отраслям экономики.

Два трека магистратуры

В завершение своего выступления Валерий Фальков сформулировал для университетского сообщества задачу, связанную со специализированным образованием: 

– Появившись много лет назад в системе высшего образования, магистратура задумывалась как особый уровень, который должен характеризоваться своей спецификой и в части кадров, и в части содержания, и в части методологии. Большинство экспертов сегодня согласно с нами и признает, что с магистратурой у нас, скорее, не получилось, чем получилось. За последние 20-25 лет со времени ее введения она выполняет, скорее, функцию продолженного высшего образования, как необходимый «прицеп» к бакалавриату. И наличие бакалавриата с магистратурой вместе вроде бы делает высшее образование законченным. К сожалению, такое восприятие зачастую присутствует и у студентов, и у абитуриентов, и в обществе, и у работодателя. При этом сама специализированная функция магистратуры как углубленной подготовки либо к сфере исследований, либо к работе в отрасли, должным образом не получила своего развития. Мне кажется, надо трансформировать или модернизировать магистратуру именно в части того, чтобы определить ей свою цель, свои задачи в системе высшего образования и ювелирно провести необходимую модернизацию с тем, чтобы она выполняла свое предназначение. В первый год эксперимента, на мой взгляд, это сделать не удалось. Сегодня мы подошли к тому, чтобы выделить, как минимум, два типа магистратуры, и при всей схожести этих типов, каждый из них имеет свою специфику. И мне кажется, в горизонте 2024-2025 годов, как минимум, вузам-«пилотам» стоило бы попробовать «отпилотировать» каждый из этих типов магистратуры. 

К первому типу, поясняет далее Валерий Фальков, относится исследовательская магистратура. Здесь необходима очень тесная связка с аспирантурой, создание интегрированных программ магистратуры и аспирантуры. Такой опыт имеется и в мире, и в России. 

– В последние несколько лет мы ужесточили требования к защите кандидатских диссертаций, – напомнил министр. – Мы сами видим сегодня, и эксперты нам подсказывают, что хоть и есть увеличение количества защит в нормативный срок (то есть 3 года в аспирантуре плюс 1 год после ее завершения), но в целом ужесточение требований к аспирантам показывает, что им необходимо больше времени на защиту и выполнение квалификационных требований. И если посмотреть на 3 года обучения в аспирантуре плюс не 1 год, как мы даем сегодня для защиты диссертации, а хотя бы 2, то процент защит у нас будет уже совершенно другой. В этой связи можно элементарно пересмотреть сами требования, что, на мой взгляд, неправильно. А можно подумать над тем, чтобы исследовательскую деятельность для увлеченных студентов начать раньше. И этот трек в исследовательскую деятельность начинать сразу после базового высшего образования – как раз через магистратуру и ее связку с аспирантурой. В данном случае речь идет о ее финансировании только за счет средств бюджета. 

Второй тип магистратуры, о котором сказал министр, – профессиональная, имеющая прямых бенефициаров, чаще всего, работодателей. В данном случае магистерская программа должна и софинансироваться потенциальными работодателями-бенефициарами, и содержание этой магистратуры должно максимально учитывать потребности будущих работодателей. Вовлеченность потенциальных работодателей – отраслей, либо объединений работодателей – в такие магистратуры должна быть принципиально иной. Здесь можно и нужно было бы максимально рассчитывать на преподавателей из индустрии, которых сегодня вузам так не хватает. Студенты бакалавриата зачастую жалуются на то, что, приходя в магистратуру, не чувствуют принципиальной разницы – те же преподаватели, только больше самостоятельной работы. Иное качество, иное содержание методологии можно обеспечить в профессиональных магистратурах за счет лучших представителей индустрии, которые работали бы со студентами и сразу максимально вовлекали бы их в решение тех или иных производственных задач.

«Болевые точки»: понять, что делать 

Ректор Томского государственного университета Эдуард Галажинский рассказал о логике, в которой движется ТГУ, как один из «пилотных» университетов проекта. В вузе стараются понять, как можно быстро трансформировать образовательные программы под рынок, выстроить и удержать ценностные контексты, а еще обеспечить технологический суверенитет. ТГУ было важно провести эксперимент в спектре от инженерных направлений до социогуманитарных, вместе с ключевыми партнерами и лидерами отрасли постараться «пересобрать» образование под новые задачи в новых форматах. В эксперимент университет зашел с девятью предметными областями, восемью образовательными программами базового высшего образования и пятью программами специализированного высшего образования. 

Изначально эксперимент, по словам Эдуарда Галажинского, поддержали 13 российских университетов, а сегодня это уже консорциум из 56 вузов, который называется «Университетская национальная инициатива качества образования», УНИКО. За этой аббревиатурой – более 45 тысяч студентов, 49 тысяч преподавателей, 3 500 родителей, 3 000 выпускников, 200 компаний-работодателей. 

На старте «пилотного» проекта исследования показали следующее:

• стейкхолдеры не удовлетворены качеством образования (37% выпускников не считали себя конкурентоспособными на рынке труда, а 70% работодателей не удовлетворены практической подготовкой);
• образовательные программы – не гибкие (60% студентов не выбирали курсы для индивидуальной образовательной траектории (ИОТ), только 15% преподавателей поддерживали ИОТ, 43% студентов считали, что работодатели не могут влиять на содержание и результаты образования); 
• отсутствовал механизм управления качеством (ВСОКО введены, но 66% преподавателей использовали только устный опрос, 52% – тесты; только 5% привлекали к оценке внешних экспертов, а 32% считали, что система оценки носит формальный характер);
• EdTech-решения не востребованы системой (77% преподавателей выбирали аудиторный формат работы, 41% преподавателей указали на то, что данные цифрового профиля студента оставались невостребованными внутри LMS вуза). 
• фиксировалась психологическая и физическая перегрузка (75% студентов имели симптомы психологического неблагополучия, а 47% преподавателей чувствовали себя сильно переутомленными).

Извне запрос к отечественной высшей школе тоже разный. С одной стороны, нужны кадры под конкретное рабочее место, требуется ускоренный выход на рынок труда. Но при этом есть сложные виды деятельности, как, например, генная инженерия, в которой нормативная подготовка занимает 8 лет, а стоимость обучения составляет 800 тысяч в год, а не 250 тысяч нормативных. 

От родителей и детей сегодня идет запрос на массовую индивидуализацию образования – 80% студентов ожидает возможности выбора образовательной траектории, 83% выпускников нуждается в большем числе курсов по выбору, 93% родителей поддерживает получение дополнительных квалификаций.

– Поэтому мы в «пилоте» реализуем два больших блока в опоре на ценности и профессиональную этику, – рассказывает Эдуард Галажинский. – Это, с одной стороны, поиск инструментов большей ориентации на рынок труда, гибкость, микроквалификации, аттестация. То есть все, что мы можем сделать в разных вариантах для того, чтобы выпускник выходил на рынок труда уже на втором курсе, например, не официантом, а разметчиком данных. Или получал дополнительные квалификации, которые позволяли бы ему углубляться и добирать компетенций. С другой стороны, новая фундаментальность – это в нашем понимании как раз постановка критического и исследовательского мышления, а также личностного базиса, на котором потом строится профессионализация.

Абитуриенты: реакция позитивная!

Ректор ТГУ привел примеры того, вокруг чего в последние полгода «ломались копья». В первую очередь, в вопросе: на каком основании принимать решение о сроках и дифференциации уровней подготовки – 4, 5 или 6 лет. Базисной приняли национальную рамку квалификаций и три ключевых критерия: сложность деятельности, наукоемкость и ответственность. К примеру, химик-лаборант занимается простой деятельностью – не наукоемкой и не ответственной. Он должен выучить алгоритмы. Это химик, который умеет использовать технологии. Для его подготовки вполне достаточно четырех лет. Если химик в исследовательской парадигме – более сложной, наукоемкой, с принятием ответственности – его необходимо учить пять или шесть лет.

– В чем сложность «пилота»? – делится Эдуард Галажинский. – Мы должны с лидерами отраслей каждую профессиональную сферу соотнести с рамкой квалификации, сделать ее более дифференцированной, понять, какие в областях квалификации уже есть. Что есть образовательные результаты, кроме знаний и компетенций, навыков? Говорим ли мы о более широких образовательных результатах, на которые, наверное, и был замах в болонской системе, – это называлось степенью. Есть квалификация, которая измеряет навыки, а есть степень, измеряющая то, что происходит с личностью, мышлением и той базой, на которую потом накладываются компетенции. Мы туда вообще ещё не заходили. И фундаментальность про это. Поэтому сейчас мы пока движемся, разбирая первый уровень: настройка под рынок, под квалификации и форматы, которыми можно достигать результатов. 

Правда, рынок абитуриентов отреагировал на эксперимент ТГУ позитивно – на «пилотные» программы университета в 2023 году были приняты 686 человек, из них 452 – по КЦП, 234 – платно. Средний балл ЕГЭ по «пилотным» программам базового высшего образования составил 83,17 (в целом по университету – 77,7). Конкурс на «пилотные» программы составил 5,6 человека на место (по ТГУ – 3,7 чел. на место).

Инженерная подготовка: модульный подход

– В рамках изменений мы унифицировали все программы двадцать четвертой укрупненной группы направлений в рамках модульной структуры программ базового высшего образования, – рассказывает ректор Московского авиационного института (НИУ) Михаил Погосян. – 5 универсальных модулей и 4 профессиональных модуля. Профессионально карьерный модуль должен формироваться с самого начала обучения студента. Он не только должен выбрать направление подготовки при поступлении в вуз и потом уже определять свою дальнейшую карьеру. Где-то ближе к окончанию студент должен постоянно пробовать себя в разных проектах, разных конфигурациях и определять то, где сможет дать максимальный результат, определить те области, где может быть максимально эффективен. Мы ввели несколько профессиональных модулей, которые проходят не как вспомогательные в процессе образования, а как основные направления подготовки. Среди них модуль инженерных проектов, где в рамках тесного взаимодействия с индустрией мы говорим о том, что курсовые и дипломные проекты должны быть максимально привязаны к реальным задачам, которые сегодня реализуются в индустрии в рамках текущих и перспективных программ. Важная задача университетов – готовить специалистов под будущие технологии. В процессе обучения студенты на первых курсах подготовки должны себя попробовать в разных инженерных позициях: технолога, конструктора, прочниста – и определить то, где они могут максимально реализовать свои способности. И важная задача – внедрение перспективных технологий в те проекты, которые сегодня реализуются в процессе обучения в университете. 

В МАИ не ждут, когда им индустрия назовет перспективные технологии, под которые необходимо готовить кадры. Но для формулировки задач самостоятельно очень важной считают обратную связь с индустрией, потому что разрыв между взглядами не даст возможности получить ожидаемый результат. По мнению Михаила Погосяна, важно сформировать другую среду взаимодействия с индустрией. И одна из важнейших задач, которые решаются в МАИ в рамках «пилотного» проекта, – иной, более глубокий, уровень вовлечения индустрии в подготовку кадров. 

– Если в рамках самолето- и вертолетостроения программы базового высшего образования нацелены на пять с половиной лет, – рассуждает ректор МАИ, – возможны два формата специализированного высшего образования – по отдельным технологическим направлениям, вытекающим из базового направления подготовки, («Аддитивное производство», «Композиционные материалы», «Суперкомпьютерное моделирование»), а магистратура может реализовываться в рамках годичной программы. Если траектория дает другой уровень («Радиоэлектроника», «Прикладная информатика», «Управление в высокотехнологичной индустрии»), то такого рода программа требует двухлетней подготовки. Четырехлетнюю программу мы реализуем в рамках «Передовой инженерной школы». Здесь мы сохранили модель более гибкой программы подготовки. Иностранных же студентов обучаем так же, как раньше, по двухуровневой программе бакалавриата и магистратуры. Из двух тысяч иностранных студентов МАИ нет ни одного, кто обучается на программах специалитета. Поэтому переход на новые подходы с иностранными студентами требует дополнительного серьезного обсуждения. 

МАИ очень тесно взаимодействует с индустрией, и одна из задач участия вуза в «пилотном» проекте – организовать оперативную обратную связь с авиационной, космической и другими отраслями. Взаимодействие структурировано через управляющий комитет, в который вошли компании-работодатели. Именно комитет строит прогнозы о потребности в кадрах, о перспективных технологиях, о перечне перспективных тематических направлений деятельности. 

Запросы и ожидания: удалось договориться

Московский институт стали и сплавов активно пользуется правом разрабатывать и утверждать собственные образовательные стандарты и программы с 2008 года, когда получил такое право одновременно с присвоением статуса национального исследовательского университета. МИСиС разрабатывает новые интегрированные программы магистратуры и аспирантуры, и они, по признанию ректора вуза Алевтины Черниковой, дают положительный результат. 

Чего, по опыту МИСиС, ждут от выпускников работодатели? Не только хорошей профессиональной подготовки, но и понимания архитектуры бизнеса, знания нескольких иностранных языков. Они ждут, что выпускники будут активными пользователями цифрового мира, а также будут иметь «мягкие» навыки или надпрофессиональные компетенции.

Что ожидают студенты МИСиС от процесса обучения? Судя по результатам регулярного анкетирования, они хотят участвовать в масштабных проектах и исследованиях, хотят менять мир к лучшему, и университет должен предоставить им такую возможность. А еще студенты демонстрируют массовый запрос на персонификацию образования. Многие ждут, что в процессе обучения смогут выбрать гибкую образовательную траекторию, которая позволит определить свой единственно правильный профессиональный путь. И в своих изысканиях в «пилотном» проекте представители МИСиС провели много времени с академическими и бизнес-партнерами, стараясь выработать гибкую траекторию, которая гармонизировала бы запросы работодателя и ожидания абитуриентов.

МИСиС настроен на усиление роли работодателей на всех стадиях: при разработке, реализации и оценке образовательной программы. Здесь не только необходимо привлекать экспертов из бизнеса к разработке и образовательному процессу, что, в принципе, делают все ведущие университеты, но очень важно проводить стажировки профессорско-преподавательского состава, погружая их в бизнес-среду и производственный процесс, для которого будут готовить студентов. 

– Вместе с работодателями в течение лета мы активно обсуждали, какую по продолжительности траекторию дать каждому специалисту в зависимости от того вариативного результата, который ждет от нас работодатель, – делится Алевтина Черникова. – В базовом высшем образовании мы выбрали для себя модель со сроком обучения от 4 до 6 лет. В области специализированного высшего образования закон и постановление Правительства РФ дают возможность делать программы продолжительностью от года до трех. Тем не менее, совместно с академическими и бизнес-партнерами мы приняли решение, что в МИСиС будет две модели – 1 и 2 года образования. Причем образовательные программы на 1 год обучения мы вместе с работодателями уже запустили в «пилоте» в этом году.

На что опираться педагогу?

Ректор Московского педагогического государственного университета Алексей Лубков в своем выступлении коснулся ценностно-смысловых оснований для трансформации. Принципы, определяющие подготовку педагогов, вроде бы должны быть незыблемыми. И вместе с тем, необходимо понимать, что мы переосмысливаем, от какого наследия отходим и к чему приходим. Законы рынка для социальной сферы имеют ограниченный характер, и основной заказчик кадров в этой сфере – государство, представляющее запросы общества, семьи, личности. 

– Очень важно то, что мы возвращаемся к нашим национальным ценностям, – подчеркивает Алексей Лубков. – Мы с вами не просто совершенствуем, обновляем систему высшего образования, а выстраиваем суверенную национальную систему образования, и это та самая трансформация, та самая социокультурная динамика, которая без аспекта аксиологического, ценностно-смыслового, невозможна. Поэтому очень важна опора на российские традиционные духовные ценности, на россиецентричность. И это не просто передача или осмысление опыта, который есть на Востоке или Западе. Это, прежде всего, углубление самих себя и процесс самопознания. Без цифровой трансформации никуда мы не уйдем, но это, на мой взгляд, в большей степени оболочка. Ядро предполагает некоторые другие основания. 

– Опыт приемной кампании 2023 года был прямым ответом на правильность нашего выбора, а именно в том, что сегодня очень востребована многопрофильность, – продолжает Алексей Лубков. – В рамках бакалавриата, в рамках болонской системы в педагогическом понимании, как правило, бакалавриат был или однопрофильный, или двухпрофильный, но очень важна потребность в многопрофильной подготовке. На встрече Президента России Владимира Путина с победителями конкурса «Учитель года-2023» учителя высказывались и задавали ему вопросы о том, как преодолеть предметную замкнутость. Они нуждаются не только в освоении своего предмета, но и в более широкой картине мира, в том, чтобы преодолеть этот дефицит, и я бы сказал, однобокость. Понятно, что университетское классическое и педагогическое образование всегда выступает за такой синтез, за гармонию. Но многопрофильность подготовки – разумное сочетание широкой гуманитарной подготовки при сохранении предметного содержания, потому что в школах все-таки мы изучаем школьные предметы – очень важный момент. 

Единство принципов − разнообразие форматов

– Наш университет не первый год разрабатывает программы разного дизайна, продолжительности и сложности, – отмечает проректор Балтийского федерального университета имени Иммануила Канта Ирина Фильченкова. – Для апробации новой модели в 2023 году мы выбрали три направления, где сложилась вполне понятная потребность работодателей в специалистах с пролонгированным сроком обучения – это химические науки, юриспруденция и педагогика. Для нас важно, учитывая ключевые принципы проектирования новой модели, удерживать двойной фокус – качественное массовое высшее образование и управление талантами. Для этого предполагаем предоставить обучающимся набор различных образовательных событий, технологий, форматов обучения как систему жизненно-образовательных маршрутов в зависимости от потребности и тенденций развития индустрии, а также с учетом интересов и способностей самих студентов. 

Достаточно интересна в БФУ модель обучения химиков. Ее разработали по запросу индустрии и в тесном с ней контакте. Она предусматривает гибкие сроки обучения и гибкую систему квалификаций – именно такая модель, с разными точками выхода на рынок труда, получила поддержку работодателей. Модель предполагает расширение поля профессиональной деятельности выпускников: от решения фундаментальных и прикладных задач химической направленности (на уровне 4 лет) до создания новых видов химической продукции (6 лет). Получением квалификации «Химик-исследователь» по окончании шестого года предполагается обеспечить бесшовный переход выпускника в аспирантуру. Магистратура сохраняется для выпускников бакалавриата и базового высшего образования, планирующих сменить или углубить свою специализацию, выбранную на предыдущем уровне образования. Поступление в магистратуру возможно на этапе эксперимента при наличии профильного образования предыдущего уровня. И это важное нововведение в БФУ.

Существенное изменение претерпели программы по подготовке юристов. Эта модель характеризуется сбалансированным объемом фундаментальной и практической подготовки. На базовом уровне программа позволяет получить специализацию не только в классических, но и в инновационных отраслях права. Предусмотрен широкий спектр специализаций в новых и только формирующихся областях юриспруденции, таких как спортивное право, арктическое, медицинское. Предполагается увеличить срок обучения до 5 лет, что оправданно именно для этих программ, поскольку выпускники смогут занимать определенные должности в сфере юридической, судебной и правоохранительной области. Срок обучения по программам магистратуры, 1 или 2 года, зависит от предыдущей специализации, сложности и междисциплинарности программы. 

Образовательные программы педагогической направленности должны формировать готовность выпускника к одновременному осуществлению трех компонентов профессиональной деятельности: психолого-педагогического, методического и предметного. Это в значительной степени оказывает влияние на содержательное наполнение программ БФУ, их внутреннюю организационную логистику и определение сроков получения образования. Сроки обучения в этой модели также могут варьироваться от 4 до 6 лет, и в большей степени зависят от сочетания профилей, уровней общего образования. Например, подготовить педагога дошкольного образования можно за 4 года, а педагога дошкольного и начального образования для разных уровней подготовки – за 6 лет. Содержание программ подготовки педагогов в БФУ имеет модульную структуру и зависит от специфики профессиональной деятельности. Кроме того, совместно с ФУМО университет разработал единый образовательный стандарт на всю УГСН-44 «Образование и педагогические науки».

Бесшовный переход

Заместитель председателя, генеральный директор Совета по профессиональным квалификациям финансового рынка, член правления Российского союза промышленников и предпринимателей Диана Маштакеева высказалась о «пилотном» проекте от лица работодателей: 

– Десятилетний опыт развития национальной системы квалификаций показывает, что наработаны кейсы, которые востребованы различными целевыми аудиториями, в том числе и для выпускника, ради которого мы создаем систему взаимодействия. Сегодня для нашего выпускника, специалиста будущего, профессиональный стандарт – это матрица карьерного роста. Именно там закладываются этапы развития его профессиональной деятельности, и наша задача – консолидировать усилия для обеспечения возможности плавного бесшовного перехода, для достижения высокоуровнего квалификационного портрета специалиста. В этом заключается наша основная миссия.

В рамках специализированного заседания на площадке РСПП вместе с командой Минобрнауки РФ обсуждались конкретные методы интеграции в рамках эксперимента механизмов национальной системы квалификаций (НСК) в систему образования. Имеется в виду создание механизма зачета результатов образования в НСК, а также возможность сопряжения и признания как в промежуточной аттестации, так и в государственной итоговой аттестации. Причем, признание не только в независимой оценке квалификации, но и наоборот. 

– Для нас абсолютно понятен формат векторного разделения именно магистерских программ, – продолжает Диана Маштакеева. – Есть исследовательская компонента, и она, понятно, обеспечивает фундаментальную задачу и верхнеуровневые задачи государства, и личностного развития. Но есть и прикладная магистратура. И замечательно, что при проектировании новых форм образования присутствует предметный вектор на создание практико-ориентированных магистерских программ. 

* * *

На площадках форума ежедневно проводилось 12-15 дискуссий о трансформациях, происходящих в российской системе образования. Представители университетов, участвующих в «пилотном» проекте Минобрнауки РФ, охотно делились своими кейсами по настройке новых уровней профессионального образования. Как показывает статистика приемной кампании 2023 года, новый формат подготовки абитуриенты (и их родители тоже) приняли доброжелательно. Сообщества работодателей выскажут свое окончательное мнение после того, как первые выпускники, обучившиеся в рамках «пилотного» проекта, покажут свой уровень образования и навыков, трудоустроившись к ним. Впрочем, над навыками работодателям тоже придется корпеть вместе с представителями сферы образования. На то и направлен проект, предусматривающий подготовку кадров в тесном взаимодействии с индустрией. О таком взаимодействии вузы бодро отчитывались и ранее, но зачастую оно существовало только на бумаге – для выполнения требований регулятора. В условиях нехватки кадров работодатели становятся остро заинтересованными в том, чтобы договоренности с образовательными организациями осуществлялись реально. И «пилотный» проект призван помочь в этом не только обеим сторонам, но и, конечно же, государству.

Подготовил Алексей Батанов