Госполитика в сфере высшей школы: скальпель или бинт?

АО. Какие вопросы развития отечественной высшей школы требуют сегодня принятия на государственном институциональном уровне срочных, радикальных (возможно жестких) мер? Какие риски они призваны купировать? И, напротив, какие зоны высшего образования требуют исключительно мягкой долгосрочной «тонкой» настройки? Почему?
 

– Нам необходимы «хирургические вмешательства», радикальные изменения в вопросах непрерывного медицинского и фармацевтического образования. С тех пор, как была отменена обязательная аккредитация центров дополнительного профессионального образования, они стали множиться по всей стране. Как они обучают медработников, мы видим на наглядных примерах. Совсем недавно рассказывали УЗ-диагносты, как молодой доктор, прошедший учебу в каком-то сомнительном центре, решил исследовать у пациента щитовидную железу. Для этого он уложил человека на живот ногами к аппарату. И смех, и грех – ясно же, что врач просто купил диплом…

«Частникам» и ковид-19 оказался нипочем – в то время как госучреждения, такие как наш университет, на время эпидемии приостановили сертификацию, коммерческие центры продолжили свою деятельность. И когда нам разрешили вновь приступить к очной переподготовке врачей, определили для нас госзадание, мы, как и другие российские медицинские вузы, столкнулись с парадоксальной проблемой: в период моратория доктора воспользовались услугами частников и получили сертификаты…

Понятно, что в этих условиях главными пострадавшими оказываются пациенты. Разве можно сравнить обучение в медицинском университете, где есть симуляционный центр, где высокий уровень преподавания, где около десятка научных школ, где нужно отзаниматься по профилю от 150 до 600 часов за год, с фирмой, где врач в лучшем случае пару часов постоит за спиной «наставника» на операции.

Что же делать? 

Наш университет пытается решить проблему обращением в региональное Законодательное собрание, которое, в свою очередь, сделает запрос в федеральные законодательные органы – по внесению изменений в нормативные документы. Надо непременно вернуть аккредитацию ДПО.

Что касается «бинта» – более тонких профилактических мер в сфере высшего медицинского и фармацевтического образования… Думаю, не надо так часто менять образовательные стандарты. Введение новых стандартов отнимает много времени, отвлекает преподавательский состав от важнейшей миссии – подготовки кадров для здравоохранения. 

Отмечу еще один момент. Я спокойно отношусь к отчислению студентов на младших курсах – за неуспеваемость, разочаровавшихся в будущей профессии. Но мне кажется, выпускные экзамены в университете – не время прощаться со студентами. Медицинское образование настолько долгое, практически бесконечное, что выпускные экзамены – далеко не последние, которые будет сдавать в жизни и карьере молодой врач.

– На мой взгляд, радикальных и, тем более, жестких, мер ситуация не требует. Российское высшее образование – в лице наших ведущих вузов – вполне успешно. Об этом свидетельствуют международные рейтинги, о которых сейчас не любят говорить, но тем не менее, они были, есть и остаются. Об этом говорит и то, что хорошие выпускники хороших университетов вполне конкурентоспособны с выпускниками ведущих зарубежных вузов. Поэтому бить в колокол, кричать «Alarm!» я бы не стал. Это первое. 

Не могу поддержать и надрывные призывы по поводу того, что «давайте вернемся в Советский Союз!», поскольку в данном случае, как говорят мои студенты, «фарш невозможно провернуть назад». Это второе.

Тем не менее, вопрос – «Какой следующий шаг сделать?» – вполне актуален и его необходимо обсуждать профессиональным сообществом. На мой взгляд, то, что предлагает сегодня министр науки и высшего образования Валерий Фальков – вполне разумный ход. Речь идет о том, что вузам надо дать больше свобод. Поясню, о чем речь.

Свобода заключается в трех сюжетах. Во-первых, речь идет о выборе сроков и, соотвественно, программ обучения, где, по факту, у вузов большой свободы не было, и только сейчас она объявлена лейтмотивом новых изменений. А для вузов это очень важно. Одно дело, когда вуз ориентируется на рынок труда, обслуживающий производство «вчерашнего дня», и другое – ориентация на рынок труда, обеспечивающий современное технологическое производство, а то и производство «дня завтрашнего». Очевидно, в первом случае вуз может готовить кадры год, а в другом случае – два года минимум. И с этой точки зрения у вузов могут быть разные сроки освоения программ. Если университет, как МГУ, работает в основном на академический рынок, у него точно должны быть длинные программы. А для реактивного обеспечения потребностей рынка труда необходимы программы короткие. Понятная логика. Кроме того, рынок труда меняется, и вузу нужно оперативно менять программу подготовки. Формально – вуз имеет на это право. Но… тут приходит аккредитационный мониторинг со своими жесткими рамками.  

И тут становится важен второй сюжет – это свобода в отборе содержания, которое, на мой взгляд, в МГУ и инженерном вузе, даже если специальность называется одинаково, может быть разным. 

Третий сюжет свободного выбора – индивидуальная образовательная программа. Это выбор, который делает уже сам студент. Вот на сегодняшний день три важнейшие позиции для расширения академической свободы. Да, они как бы почти все время декларируются, но эти декларации противоречат реальным практикам. Теперь, я убежден, пришло время не только их декларировать, но и обеспечивать. 

Параллельно добавлю: необходима активнейшая поддержка, стимулирование сетевого взаимодействия университетов. Ну не вытянут слабые университеты, не смогут ответить на вызовы сегодняшнего (и тем более завтрашнего) дня без такого взаимодействия! И вот тут озвучу жесткий тезис: в данном случае потребуется революция для реализации обязательного принципа – любой студент любого университета должен иметь возможность учиться у ведущих профессоров РФ. Надо сказать, работа в данном направлении ведется, однако далеко не везде она поддерживается самими образовательными организациями – существует внутреннее сопротивление, своеобразная оппозиция: «У нас своих профессоров хватает!». Тем не менее, в данном случае еще раз повторю: если мы хотим прорываться вперед, мы должны обеспечить любого студента, который хочет и может, возможностью учиться у лучших российских профессоров. И тогда образование действительно будет общественным благом, работающим на рост интеллектуального потенциала страны, ее молодого поколения. 

Далее. Что нужно сделать, чтобы перейти от деклараций о свободе к ее реальному обеспечению? Отвечу – для этого необходимо менять стандарты. Это небыстрое дело – год-два, поэтому к нему необходимо приступать срочно, что называется, «бегом». Причем, к этой работе надо подключать ведущих работодателей, которые находятся именно на технологическом острие, которые сегодня тянут нашу экономику вперед, в завтрашний день. Но тут есть своя закавыка – с ними очень непросто разговаривать. Во-первых, им некогда, а во-вторых, они часто говорят: ну хорошо, вот вам мой представитель, с ним обсуждайте. Однако, насколько этот «посредник» оказывается профессионален? Как показывает опыт взаимодействия с ведущими работодателями, этот формат не всегда был, мягко скажем, успешен… Поэтому сейчас, при разработке новых стандартов, стоит учесть этот непростой сюжет и напрячь не только самую лучшую, ведущую профессуру в университетах. Для этого необходимо собрать сводные команды из, не побоюсь сказать, философов, методологов, психологов, профессионалов-работодателей, выделить серьезные деньги авторитетной организации (а не какой-то «шарашкиной конторе», что сплошь и рядом выигрывают государственные подряды), где будут работать специалисты – подчеркиваю это – из разных университетов (потому что экономист из МГУ, ВШЭ или питерского экономического университета могут иметь разное представление о том, что нужно изучать). Например, от академического сообщества это может быть Ассоциация ведущих университетов, от работодателей – РСПП, «Деловая Россия», ОПОРА России, которые смогут договориться о создании таких команд. А в роли модератора должен выступить исполнительный орган федерального уровня, которому потом и предстоит обеспечивать переход на новые стандарты. Еще раз подчеркну – это работа на несколько лет…

Далее. Есть еще один ключевой момент, который заключается в том, что значительная часть выпускников не идет на работу по специальности, меняет свой профессиональный маршрут. И с каждым годом число таких выпускников объективно будет становиться больше в силу нарастающей гибкости и динамичности рынка труда, потребностей самой экономики. Конечно, в данном случае можно решить проблему, введя драконовскую меру, например – вернуть обязательное распределение. Но, во-первых, повторюсь про «фарш»… Во-вторых, вопрос: а нуждаются ли в обязательном распределении сами работодатели? Если на бюджетных направлениях подготовки еще как-то можно обсуждать это, то там, где рынок труда свободный, обязательное распределение – это просто миф. Поэтому надо учитывать при разработке стандартов также мнение студентов и выпускников. Кстати, я вполне допускаю, что у нас будут разные стандарты по некоторым направлениям подготовки и для профессионального высшего образования, и для базового высшего. То есть по некоторым направлениям будет даваться базовое высшее образование. А уже потом, в течение года или двух лет человек получит профессию. Это тренд всего мира. И если мы как страна намерены быть конкурентоспособными, то должны смотреть, что в мире происходит, нравится нам это или нет. Если мы хотим всерьез обсуждать импортозамещение, наши вузы должны давать выпускников, способных производить продукцию на уровне международных стандартов. Мы должны себя сопоставлять с ними. 

Таким образом, еще раз резюмирую: никаких революций делать не надо. Мы не в разрухе. Любое образование, в том числе и высшее – сфера консервативная, и радикальные скачки здесь делать даже опасно: легко разрушить старое и не построить ничего нового. Нужен эволюционный путь развития. Разработка новых стандартов – не наскоком, а по уму – на мой взгляд, и обеспечит такой эволюционный путь для отечественной высшей школы. 

Однако, надо сказать и то, что у предложенных министром инициатив есть два риска. Первый риск – найдутся вузы, которые просто «поменяют таблички». Вчера была табличка «бакалавр», сегодня стала табличка «базовое высшее образование» или «специалитет», а по существу ничего не поменяется. Увы, у нас есть такое имитационное отношение к переменам: на фасаде написать одно, а за фасадом что делали, то и продолжаем делать. 

Второй риск – финансирование. Если вуз начинает реализовывать программу магистратуры за один год вместо двух, формально это будет означать, что денег на эту программу он будет получать в два раза меньше. Но на самом деле переход на годичную магистратуру может потребовать серьезных вложений и интенсификации образовательного процесса. То есть вузу придется тратить на эту программу, скорее всего, столько же, а то и больше средств! Такие финансовые риски могут стать серьезной угрозой и ударить по тем, кто реально захочет пользоваться теми свободами, которые предлагаются.

И в качестве заключительного абзаца – об аккредитации образования. 

Здесь первый сюжет: мы по-прежнему не знаем, насколько одинаков уровень качества подготовки студентов и выпускников одного и того же направления, реализуемого в вузах, допустим, Южно-Сахалинска, Самары или Калининграда. И все процедуры контроля и надзора ответа на этот вопрос сегодня не дают. Чтобы это выяснить, необходимо вводить мониторинг (например, можно использовать ФИЭБ как прототип, как некоторые основания для проведения мониторинга). Уточню, что сегодняшний аккредитационный мониторинг ответы на этот вопрос не даст, поскольку нужны иные измерительные материалы.

И сюжет второй: хорошим вузам все больше нужен аудит. Госаккредитация может констатировать, какой аспект у образовательной организации неблагополучен. Но вот как это исправить, какие шаги для развития спроектировать? На поиск ответов и рекомендаций, на самом деле, «заточена» именно негосударственная аккредитация, когда организация, по сути, выбирает себе аудитора и рассчитывает на его помощь, советы, рекомендации. В этом плане Нацаккредцентр – пример хорошей компании, которая проводит аудит, и вузы обращались, обращаются и будут обращаться снова и снова, поскольку аудит дает основания для проектирования шага развития.

[1] См. подробнее: №№ 141, 142 «АО» (https://akvobr.ru/new/publications/454, https://akvobr.ru/new/publications/463)