О человеке не забыли? Смысловые фронтиры цифрового мира

О человеке не забыли? Смысловые фронтиры цифрового мира

Репортаж с XXII Апрельской международной научной конференции в НИУ ВШЭ

Главная идея «цифрового гуманизма», провозглашенного в эпоху искусственного интеллекта, состоит в том, что человек всегда должен оставаться на первом месте, тогда как технологии рассматриваются лишь как его помощники. Но на фоне стремительно развивающихся цифровых технологий человек все чаще стал теряться, хотя, по сути, именно он является центральным участником происходящих изменений. В связи с этой проблемой в рамках XXII Апрельской международной научной конференции в Высшей школе экономики прошел круглый стол на тему «Человек, образование и труд в цифровом мире», где эксперты обсудили вопрос о балансе гуманистического и технического в реалиях цифрового будущего.

Капризный человеческий капитал

По мнению одного из модераторов круглого стола, управляющего директора центра компетенций Университета 2035 Олега Подольского, зачастую при проектировании государственных программ и стратегических программ компаний далеко не всегда учитываются интересы человека, хотя подразумевается, что все цифровые решения и проектируемые средства делаются именно во имя его и во благо ему. Поэтому важно сфокусироваться на главном: а, собственно, кто это – человек, что есть его ценности, каковы его потребности и ожидания?

Подхватив тему, второй модератор дискуссии, декан факультета экономики МГУ им. М.В. Ломо­носова Александр Аузан напомнил о советском прошлом, о том, что «корабль тонул» ровно под этим знаменем: «Все во имя человека, все для блага человека», – и провозглашение этой цели не помогло спасти погибавшую советскую экономику. Эту, казалось бы, простую установку не так просто реализовать.

Еще одним соображением А. Аузан поделился как институциональный экономист:
– Почему нет человекоцентричности в программах, технологиях и так далее, даже если она формально провозглашается? Потому что человек – слишком капризный объект. Когда вы работаете с другими видами активов, могут быть дополнительные выгоды от работы с ними – вроде строительства школьных зданий или закупки цифровых досок. Такого рода доходы на человеческом капитале гораздо сложнее получить. Он же капризничает, этот человеческий капитал, говорит: туда пойду, сюда не пойду; это хочу, а это не хочу. Поэтому, снижая издержки, создатель платформ максимизирует что-то другое, но не присутствие человека.

И все-таки, предположил А. Аузан, ситуация будет меняться, и человекоцентричность из лозунга может стать реальностью. Это предположение базируется на том, что сейчас человек становится объектом конкуренции между цифровыми экосистемами, поскольку персональные данные – это источник больших данных, личного профиля, возможности другого маркетинга, более эффективных продаж тех или иных товаров и услуг. Даже государство включилось в эту конкуренцию, и в ковидный год стало заметно, что его теснят частные цифровые сервисы. Человек сейчас важен и для экономики, и для политики. И поскольку он становится объектом конкуренции, возникает вполне реальная постановка задачи – настроить платформы и программы на человека.

 

Технологии… А смысл?

Заведующий кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ им. М.В. Ломо­носова Александр Асмолов, включившись в обсуждение, вспомнил пьесу «Вишневый сад» и ключевую фразу Фирса – «человека забыли»:
– Времена меняются, но диагноз Фирса относится и к нашему времени. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда в буквальном смысле решается вопрос о том, человек овладевает технологиями или технологии овладевают человеком? По сути дела, мы с этими ситуациями напарываемся на огромное количество рисков. Для меня ближе, когда мы говорим, что надо двигаться от человеческого потенциала. Во всех концепциях искусственного интеллекта мы оказываемся в ловушке. Мы предполагаем, что человек тоже может быть программируемым, но на самом деле запрограммирована может быть лишь часть нашего поведения. Ключевая особенность человека как личности – код непредсказуемости для себя самого. Иными словами, когда говорим об антропоцентричности, нужно четко понимать, что при разработке модели искусственного интеллекта и других моделей, мы имеем дело с эффектом «программируемого непрограммируемого». Самонадеянность в этой ситуации приведет к огромному количеству рисков, если мы не придем к пониманию, что прогнозирование человека невозможно, как и программирование его действий. И пока мы не разберемся в природе загадочной человеческой личности, пока не поймем законы мотивации, все наши технологические и экономические вещи будут лишены смысла. Нам не нужны просто технологии, нам нужны технологии под смысл.

 

В поисках агентности

Научный руководитель института образования НИУ ВШЭ Исак Фрумин, отозвавшись с симпатией на гуманистические взгляды коллеги, продолжил говорить о человеческом капитале как о совокупности характеристик личности, которая помогает ему и обществу обеспечить благополучие.
– Капитал вырастает из потенциала, но потенциал должен обрести полезность, – заметил И. Фрумин. – На этом основывается сегодняшняя экономика. Потенциал должен капитализироваться, и это значит, что мы должны говорить о новом понимании человеческого капитала, когда человек – не просто тот, кого натренировали и поставили в нужное функциональное место. Автор теории человеческого капитала Теодор Шульц говорил об ограничениях этого упрощенного взгляда на человеческий капитал, когда он представлялся в виде навыка, полезного для готового рабочего места. Учёный считал, что основной ценностью будет становиться активная самостоятельность, или, если говорить более развернуто, то это способность управлять своими способностями, своим потенциалом.

Сегодня востребованность в активной самостоятельности растет, в том числе потому, что структуры, в которых человек должен встраиваться, очень быстро меняются. И если в предыдущие десятилетия можно было устроиться по специальности и работать так всю жизнь, то сегодня человеку приходится не просто собирать свои навыки для рабочего места, но и уметь «пересобирать» их. В мире такую способность к активной самостоятельности обозначают термином «агентность», и в последних материалах Организации экономического сотрудничества и развития она определяется новым результатом образования. Кстати, сейчас в НИУ ВШЭ запускается большая исследовательская программа с целью определения, где в образовательном процессе эта агентность формируется. Так, по словам И. Фрумина, навык относиться к себе как к ресурсу собственного благополучия формируется в популярных программах по предпринимательскому образованию. Поэтому их плодами нужно ожидать не столько стартапы, сколько формирование агентности. Этому способствуют и программы по трудовой ориентации: например, «Билет в будущее», появляющиеся вузовские программы проектного обучения, формирования навыков планирования и другие.

– Сегодня ведутся дискуссии про понимание успеха человека, – обозначил новую грань разговора И. Фрумин. – Мы понимаем его сегодня широко: и как карьеру, и как благополучие. Необходимо понять, как университеты обеспечивают этот успех? Если мы посмотрим на всю нынешнюю риторику вокруг высшего образования, то увидим в ней что угодно: качество подготовки, удовлетворенность работодателя, – это вообще уже фетиш такой… А вот идея успеха студента появляется случайным образом, или даже вообще не появляется. Поэтому вместе с Университетом 2035 и еще 22 вузами мы запустили проект, который называется «Доказательная цифровизация для успеха студента». Пытаемся решить вопрос о том, как спроектировать цифровую образовательную среду не просто для повышения эффективности или всеобщего контроля, а для повышения успешности каждого студента.

Олег ПОДОЛЬСКИЙ
– Тема человекоцентричности будет обсуждаться на дискуссионных площадках системно, так как острых вопросов возникает очень много.
Олег ПОДОЛЬСКИЙ
Управляющий директор центра компетенций Университета 2035
Александр АУЗАН
– Почему нет человекоцентричности в программах, технологиях, даже если она формально провозглашается? Потому что человек – слишком капризный объект <…> Человек сейчас важен и для экономики, и для политики. И поскольку он становится объектом конкуренции, то возникает вполне реальная постановка задачи – настроить платформы и программы на человека.
Александр АУЗАН
Декан факультета экономики МГУ им. М.В. Ломоносова
Александр АСМОЛОВ
– Ключевая особенность человека как личности – код непредсказуемости для себя самого. Иными словами, когда говорим об антропоцентричности, нужно четко понимать, что при разработке модели искусственного интеллекта и других моделей, мы имеем дело с эффектом «программируемого непрограммируемого» <…> Пока мы не разберемся в природе загадочной человеческой личности, пока не поймем законы мотивации, все наши технологические и экономические вещи будут лишены смысла.
Александр АСМОЛОВ
Заведующий кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова
Исак Фрумин
– Если мы посмотрим на всю нынешнюю риторику вокруг высшего образования, то увидим, что в ней есть все, что угодно: качество подготовки, удовлетворенность работодателя – это вообще уже фетиш такой… А вот идея успеха студента появляется случайным образом, или даже вообще не появляется <…> Вопрос о том, как спроектировать цифровую образовательную среду не просто для повышения эффективности или всеобщего контроля, а для повышения успешности каждого студента.
Исак Фрумин
Главный научный сотрудник Института образования НИУ ВШЭ

Цикл непрерывных улучшений

Казалось бы, вопрос успешности выпускников колледжей и чем ее измерить – довольно однозначен, поскольку в системе СПО подготовка заточена под работодателя. Тем не менее и здесь есть немало интересных, непростых и даже парадоксальных моментов. Об этом рассказал подключившийся к разговору генеральный директор АНО «Агентство развития профессионального мастерства (Ворлдскиллс Россия)» Роберт Уразов.
– Оказалось, у нас своеобразный рынок труда, который практически не реагирует на квалифицированность человека, его умения. Поэтому у нас нельзя померить успешность человека только по его заработной плате. В качестве варианта, что делаем мы? Навыки, которые необходимы человеку для той или иной профессии, вида деятельности, измеряем по отношению к навыкам чемпиона. Почему выбран этот принцип? Потому что это не точка, это регулярное движение, которое вынуждает человека находиться в соревновательных механиках, провоцируя, по сути, цикл непрерывных улучшений. И практика показывает, что, действительно, чемпионская норма через пять лет становится средней нормой, то есть осваивается большинством. Из-за этого возникает простой тезис о том, что мы достаточно эффективно научились измерять умения и способности человека выполнять те или иные операции. Но, хочу обратить внимание, это измерение уровня подготовки, а не уровня образования. Многие нас критикуют за то, что мы упрощаем людей, накачивая их компетенциями, и тем самым упрощаем образовательную среду. На что могу ответить, что образованием мы в принципе не занимаемся: все-таки это более широкий предмет, связанный с воспитанием человека, становлением его ценностей, картины мира. Хотя человек, чтобы улучшить свою компетентность, вынужден расширять и свою картину мира – тут-то и возникает воспитательный момент. Поэтому для меня понятие «трудовое воспитание» не пустые слова.

Размышляя далее о проекте «Билет в будущее», Р. Уразов отметил, что это был своего рода большой «натурный эксперимент» с целью понять, можно ли человеку в школьном возрасте привить осознанность по отношению к выбору профессиональной траектории.

– На старте мы считали, что это прокачиваемое умение, навык, а не некая характеристика мышления человека, – признался Р. Уразов. – Мы жестко ошиблись. Механизм, который позволял бы такой навык реально прокачивать, так и не был найден.

Зато команда проекта «Билет в будущее» сделала несколько других важных выводов. Во-первых, мерять осознанность можно. Во-вторых, судя по всему, осознанностью по отношению к своему профессиональному выбору в нашей стране обладает, вне зависимости от выборки, очень малая часть населения. Показательную в этом отношении картину выявил случай, когда на сайте проекта к тестам для школьников по ошибке получили доступ и их родители. Результат ошеломил: выяснилось, что лишь 3-7, максимум до 10% протестированных обладают способностью планировать свое будущее самостоятельно. Остальные этого делать не умеют. По мнению Р. Уразова, этот вывод делает рискованными многие концепции, основанные на массовом предпринимательстве.

 

«Прокачать» умения

– Массовые предпринимательские умения, вероятнее всего, являются характеристиками будущего, – заключает Р. Уразов. – Если вы ими не обладаете, ваше будущее, по меньшей мере, туманно, вы становитесь ведомыми: неважно чем – платформой, государством, религией, сектой – кем угодно. Вы лишены самостоятельности, а значит через шаг лишены своей субъектости, вы – объект. Базовым умением организовать самого себя, по моим наблюдениям, более половины людей не обладает. Чтобы быть самозанятым, работать на фрилансе, нужно как минимум уметь организовывать себя. Есть предположение, что все-таки это умение, которое нарабатывается человеком, в том числе в рефлексивном опыте.

Эксперт предлагает относиться к платформенной занятости и самозанятости серьезно – как к варианту, позволяющему более гибко регулировать трудовую занятость людей, а не как к заменителю трудовых отношений. В этом случае возможно возникновение пространства, в котором человек может «прокачать» свое предпринимательское умение, начиная с самого простого. В России часто обсуждают производственную практику студентов, но не говорят о предпринимательской практике, считая, что через теоретические курсы можно «накачать» человека умением мыслить и действовать как предприниматель.

– Если мы возьмем программу развития платформенной занятости как инструмент массового применения предпринимательских умений, то вырастим искомый класс людей, искомый класс навыков и, возможно, мышленческих аппаратов, которые нам нужны, – считает гендиректор «Ворлдскиллс Россия». – Если сейчас заняться этим вплотную, то в горизонте 2030 года мы можем иметь 20 млн. таких микропредпринимателей, хотя сейчас их всего 1,7 млн.

Свое выступление Р. Уразов завершил тезисом о том, что сегодня в стране рынок труда – как показатель успешности системы образования – отсутствует. При этом подчеркнул, что не призывает совсем отказаться от мнения работодателя.

С выступавшим согласился А. Аузан, отметив, что ставка на нынешнего работодателя (хотя с ним работать, безусловно, надо) не есть ставка на будущее:
– Мне кажется, решение лежит в стыковке треугольника: отечественных глобальных конкурентоспособных компаний – государственных и частных, трех десятков глобальных конкурентоспособных университетов и начальной школы, имеющей неразрушенные стартовые позиции.

 

ИИ в помощь!

Генеральный директор АНО «Университет Национальной технологической инициативы 2035» Нина Яныкина рассказала, чем ее команда сейчас занимается, используя технологии искусственного интеллекта и машинного обучения, чтобы по максимуму обеспечить ценность для каждого конкретного человека в его развитии и обучении:
– Что мы сейчас наблюдаем? Когда реализуем образовательные программы, часто не ориентируемся на рынок труда – как минимум по причине, обозначенной Р. Уразовым, а как максимум – потому что не способны коммуницировать с глобальными российскими и зарубежными корпорациями, государственными и негосударственными, и снимать с них запрос. Сейчас отрабатываем гипотезу о том, что именно на основе ансамбля алгоритмов и технологии создаваемого нами искусственного интеллекта мы способны решить задачу стыковки образовательной траектории и траектории развития человека с тем, какие запросы выдвигают работодатели и вообще текущие реалии. Мы создали ансамбль алгоритмов под названием «Цифровая модель компетенций» и решаем задачу по созданию более актуальных профессиональных стандартов для современного рынка.

Одновременно, заметила Н. Яныкина, развивается дискуссия о том, являются ли вообще профстандарты каким-либо действительно ценным объектом разработки, размышлений, рассуждений.
– Если готовить студента не только по рыночным реалиям в плане навыков, инструментов и технологий, но и по реалиям взаимодействия, самостоятельности, способности к предпринимательской деятельности, способности вести проектные взаимодействия, удаленной работы и осознанного проектирования своей деятельности, то в таком случае для нас базовым рабочим инструментом становится платформа индивидуальных траекторий развития человека на основе искусственного интеллекта. Мы собрали инструмент построения онтологии профессиональных областей на основе данных рынка. Следующим шагом обучаем искусственный интеллект, который может создавать и предлагать траектории развития человека, не только исходя из внешней рыночной рамки и уже имеющихся профессиональных навыков человека, но и учитывая в качестве основы свободу волеизъявления, способность человека учиться на собственных ошибках. Это все делается на основе специфики собираемого цифрового следа. Если мы все-таки «докрутим» этот инструмент и будем правы в гипотезе о том, что искусственный интеллект может быть действительно рабочим инструментом для своевременного шага человека с точки зрения его развития, то как минимум сокращаем разрыв между рынком труда и рынком образовательных программ. Будет обеспечена актуализация образовательных программ, исходя из запросов рынка, а также возможность реализовать себя в той деятельности, к которой человек по максимуму готов: не важно, деятельность ли это исследовательская, работа по найму или создание стартапа. Наша гипотеза основывается на том, что справиться с этим может только система с применением технологии искусственного интеллекта. Она должна учитывать ряд факторов, и специфику не только знаний, но и тех же мягких навыков, способностей к проактивной самостоятельной осознанной деятельности. Эта работа по цифровому следу, по сборке ансамбля алгоритмов показывает, каким образом и насколько человек способен к переходу в реальную деятельность, исходя из того, как он себя вел, какие предпринимал действия в рамках образовательной программы. Деятельность по сборке и работе с цифровым следом мы уже методологически описали и освоили. На основе передовых технологий можем создавать реальный инструмент для помощи человеку в его развитии и ориентации, не заменяя учителя или педагога как проводника в мире знаний, а помогая им.

Более того, при всей ныне наблюдаемой сложности взаимодействия системы образования с рынком труда, есть решение и у этой проблемы:
– В любом случае данные о запросах рынка, его потребностях даже на текущий момент (но только в ситуации, когда это действительно большие данные) дают нам основание использовать их в качестве ориентира, – пояснила гендиректор Университета 2035. – Сейчас, анализируя по миру более 150 млн. вакансий из разных источников, мы на основе этих данных можем в режиме реального времени выявлять тренды с точки зрения запроса работодателей.

 

Детский сад как «песочница» субъектности

Основатель и президент сервиса «SuperJob» Алексей Захаров начал свое выступление со ссылки на опубликованные в литературе утверждения нейрофизиологов о том, что человека ничему принципиально новому научить уже нельзя после того, как «тестостерон пошел в кровь», – то есть старше двенадцати лет. «Если он не стал предпринимателем или самостоятельным человеком до этого возраста, усилия к чему-то серьезному его направить, как-то изменить, абсолютно бессмысленны», – заключает А. Захаров.

– Говоря о человекоцентричности, мы упускаем то, что она начинается не в вузе, а в детском саду. То, что испортил там воспитатель, с огромным трудом может восстановить или исправить учитель начальной школы. А то, что испортил учитель начальной школы, уже никакой вуз исправить не сможет. В прошлом веке наше образование, как и во всех развитых странах, предназначалось для того, чтобы из неграмотного крестьянина сделать для работы на конвейере робота-андроида, который был бы в состоянии прочитать чертеж, инструкцию и никакой инициативы не проявлял бы. Это начинается в детском саду, продолжается в младшей школе и к ее окончанию мы благополучно отучиваем ребенка от самостоятельности. Не учим учиться, а вкладываем в него некий набор готовых данных, которые когда-то – да, являлись знаниями, но на сегодня таковыми уже не являются. Все заканчивается в четвертом классе средней школы.

Поэтому, по мнению А. Захарова, сейчас, прежде всего, необходимо заняться дошкольным и младшим школьным образованием, чтобы появилось качественное «сырье» для вузов, массово жалующихся на плохое качество абитуриентов: мол, из таких сложно подготовить выпускников, удовлетворяющих современным требованиям рынка труда. В итоге работодатели ругают вузы, вузы грешат на среднюю школу, а средняя школа не при чем, потому что все испорчено – по мнению основателя «SuperJob», – в детском саду и младшей школе.

– Мы огромные деньги тратим на программы содействия занятости, пытаясь чему-то переобучить взрослых людей, рискующих потерять работу, – добавляет А. Захаров. – Эффективность этого переобучения близка к нулю, потому что у людей к среднему возрасту, как правило, уже нет способности к обучению. Ее нужно заложить с самого раннего возраста.

В мировой теории по этому вопросу есть и другие представления, заметил А. Аузан. В частности, одна из гипотез Рональда Инглхарта состоит в том, что поведенческие установки и ценности формируются в период так называемой «ранней взрослости», то есть в период восемнадцати- двадцати пяти лет. И это небезосновательная научная позиция. А предпринимательство и самостоятельность – это как раз поведенческие установки. Тем не менее А. Аузан согласен, что было бы очень полезно посмотреть, что происходит в начальной школе, и попытаться выяснить, не там ли коренится будущая конкурентоспособность взрослого человека.

 

Сетевая культура

Мнение коллеги из «SuperJob» поддержали Олег Подольский и генеральный директор платформы «Мобильное электронное образование» Александр Кондаков, вступивший в разговор.
– Я являюсь одновременно генеральным директором цифровой компании и «образованцем», – представился он, – поэтому точно могу сказать, что надо начинать даже не с начальной школы, а, действительно, с детского сада. Очень многие высшие психические процессы, сегодня являющиеся критичными, и личностные качества, являющиеся критичными для работника современной цифровой экономики, закладываются значительно раньше первого класса.

Говоря об этапах становления и освоения сетевой среды, А. Кондаков обозначил отставание нашей страны в этой сфере на пятнадцать-двадцать лет. И если по освоению информационно-коммуникационных технологий оно было не настолько критичным, то по социальным сетям и цифровой среде критичность остро ощутили в прошлом году – в начале пандемии коронавируса. Если учесть, что новая сетевая культура и сетевая система ценностей человека сформировались в середине прошлого десятилетия, а в России только сейчас начинают их осмысливать, то с подобными темпами они начнут методически и педагогически внедряться не раньше 2030 года. А это уже критично с точки зрения безопасности государства, уверен А. Кондаков. Поэтому так важно говорить о сетевой культуре как о понимании и принятии системы ценностей, норм и правил ответственного и безопасного поведения в сетевой среде.

Сетевая среда – сегодня это пространство жизни, инструмент организации деятельности и основа жизнестойкости человека. Здесь все взаимосвязано: ценности; не иерархическое, а горизонтальное взаимодействие как новая модель общества; социальный, профессиональный и образовательный нетворкинг; социально-профессиональное самоопределение личности в сетевой среде. В этих условиях происходит переход от государственно-общественной к общественно-государственной модели социального управления. Новая среда, по словам А. Кондакова, является как бы саморегулируемой, хотя регулируется участниками среды. И искусственный интеллект в этих условиях становится помощником в образовательном, профессиональном саморазвитии, самопродвижении, самоопределении.

Роберт УРАЗОВ
– Человек, чтобы улучшить свою компетентность, вынужден расширять и свою картину мира – тут-то и возникает воспитательный момент. Поэтому понятие «трудовое воспитание» не пустые слова.
Роберт УРАЗОВ
Генеральный директор АНО «Агентство развития профессионального мастерства (Ворлдскиллс Россия)»
Нина ЯНЫКИНА
– Сейчас, анализируя по миру более 150 млн. вакансий из разных источников, мы на основе этих данных можем в режиме реального времени выявлять тренды с точки зрения запроса работодателей.
Нина ЯНЫКИНА
Ректор Университета 20.35
Алексей ЗАХАРОВ
– Мы огромные деньги тратим на программы содействия занятости, пытаясь чему-то переобучить взрослых людей, рискующих потерять работу. Эффективность этого переобучения близка к нулю, потому что у людей к среднему возрасту, как правило, уже нет способности к обучению. Ее нужно заложить с самого раннего возраста.
Алексей ЗАХАРОВ
Основатель и президент сервиса «SuperJob»
Александр КОНДАКОВ
– Очень многие высшие психические процессы, сегодня являющиеся критичными, и личностные качества, являющиеся критичными для работника современной цифровой экономики, закладываются значительно раньше первого класса.
Александр КОНДАКОВ
Генеральный директор платформы «Мобильное электронное образование»

Завершая круглый стол, О. Подольский подчеркнул, что тема человекоцентричности будет обсуждаться на дискуссионных площадках системно, так как острых вопросов возникает очень много. Для этого он призвал объединить усилия по работе с человекоцентричной методологией: как выстраивать образование, труд и в целом цифровую экономику так, чтобы фокус был на том, ради кого это все происходит.

 

Подготовил
Алексей БАТАНОВ.

17.06.2021
Наверх