От цифровизации – к аккредитационной революции

Качество: расставляя акценты

Открывая слушания, председатель комитета-организатора Вячеслав Никонов рассказал о том, что в нынешнюю сессию в российском парламенте рассматриваются очень важные законопроекты, касающиеся профессионального образования. Один из них, например, позволит расширить полномочия наблюдательных и попечительских советов в вузах, дав им право непосредственно участвовать в проектировании вузовских программ развития и контроле над их реализацией. Второй законопроект, подготовленный Правительством РФ по поручению президента, предусматривает возможность выстраивать более гибкие образовательные траектории, учитывающие пожелания студентов и работодателей. Кроме того, комитет готовит поправку, которая, по словам В. Никонова, наверняка с большим воодушевлением будет воспринята в высших учебных заведениях, поскольку снимет с них солидный объем «бумажной нагрузки». В частности, предлагается освободить вузы от необходимости разрабатывать примерные основные образовательные программы – ПООП .

В целом, как проинформировал глава комитета, до конца весенней сессии депутаты Госдумы РФ намерены принять еще минимум четыре федеральных нормативных акта, которые так или иначе будут направлены на укрепление системы обеспечения качества профессионального образования страны.

В свою очередь, заместитель министра науки и высшего образования РФ Дмитрий Афанасьев, представляя на слушаниях позицию ведомства, отметил:
– Мы исходим из того, что предпосылками повышения качества высшего образования являются четыре момента. Во-первых, это улучшение условий образовательной деятельности, включая обновление инфраструктуры, содержания, образовательных технологий, сближения образовательной деятельности вузов с требованиями работодателей и регионов. Во-вторых, это повышение компетенций профессорско-преподавательского состава и вовлечение в преподавательскую деятельность высококомпетентных практиков. В-третьих, актуализация нормативной базы высшего образования. И, в-четвертых, совершенствование механизмов оценки условий и результатов образовательной деятельности – как со стороны государства, так и со стороны общества.

Цель и средства: рискованный дисбаланс

Однако, прежде чем продолжить тему качества и его обязательных составляющих, необходимо ответить на базовый вопрос: а насколько российское государство в принципе заинтересовано в развитии системы профессионального образования как одном из главных инструментов увеличения человеческого капитала – основной ценности любого современного общества? С одной стороны, статистика показывает довольно оптимистичную картину. Так, профессиональное образование имеют 60% россиян, а 35% занятого населения от 25 до 64 лет имеют высшее профессиональное образование. При этом государство планирует, как минимум, не снижать достигнутого уровня, и даже более того – анонсировало ежегодное увеличение бюджетных мест в российских вузах вплоть до 2030 года (в 2021 году, по информации министра В. Фалькова, будет распределено 542 тыс. бюджетных мест). Поставлена задача – к 2030 году не менее 50% выпускников школ должны получать высшее образование.

Но вот другие цифры оптимизма, увы, не добавляют:
– Несмотря на то, что государство заинтересовано в развитии профессионального образования, расходы на него составляют 3,68% от объема ВВП, – указала на явный парадокс депутат, член комитета Госдумы РФ по образованию и науке Ольга Пилипенко. – К сожалению, на 2023 год запланировано снижение этих расходов до 3,6%. И мы, депутаты, на это обращаем внимание: желая развития университетов, профессионального образования, недопустимо снижать расходы на образование и науку! Напомню, экономики ведущих стран направляют на системы национального образования от 5 до 10% от ВВП.

Помимо несоответствия заявленной цели и выделяемых на нее финансовых ресурсов, О. Пилипенко обратила внимание на еще один системный дисбаланс. В частности, речь идет о значительном разрыве в уровне доступности высшего образования в разных регионах РФ (напомним, этот показатель определяется по соотношению мест в вузах к числу населения в возрасте от 17 до 25 лет). И если средний показатель по России составляет 27%, то, например, в Ямало-Ненецком автономном округе – 1%. Это самый низкий показатель среди российских регионов (самый высокий у Томской области – 58%). Безусловно, такая разница в уровне доступности высшего образования чревата серьезными рисками для сбалансированного пространственного развития страны. И неслучайно выступившая на слушаниях представитель Торгово-промышленной палаты РФ – одного из крупнейших национальных объединений работодателей – заострила внимание, в том числе, на этом аспекте:
– Развитие территорий все-таки, наверное, невозможно без развития университетских малых городов, – отметила Анна Палагина, заместитель председателя комитета ТПП РФ по содействию профессиональному и бизнес-образованию. – Надо помнить, что принятие решения о том, где молодой человек останется жить и работать, часто обусловлено той образовательной траекторией, которую он может выстроить после окончания школы.

Минобрнауки РФ: «ситуация исправляется»

О том, каким образом обозначенные дисбалансы планируется купировать, пояснил замминистра Д. Афанасьев. Надо отдать должное: он согласился с тем, что «государство задолжало высшему образованию» и что недовложения государства в материальную базу университетов оборачиваются снижением качества образовательной деятельности и, соответственно, ее результатов. Работа по исправлению ситуации интенсивно началась в прошлом году в рамках нацпроектов и программ в сфере высшего образования. Так, сообщил чиновник, в 2020 году в мероприятиях нацпроекта «Наука» по обновлению приборной базы впервые участвовали вузы. Выделенные почти 4,5 млрд. рублей позволили обновить более 6% приборной базы университетов. И это только начало, заверил Д. Афанасьев: программа будет развертываться и дальше, распространяясь на вузы разной подчиненности. Кроме того, 17,9 млрд. рублей – столь существенные ресурсы также были выделены впервые – пошли на обновление материально-технической базы и капитальный ремонт вузовских общежитий. Причем, подчеркнул замминистра, 67% этих средств направлены в регионы: помощь получили 235 вузов в 80 регионах страны.

– В настоящее время по поручению президента страны формируется программа ремонта и строительства общежитий федеральных вузов на десять лет и, в первую очередь, в тех субъектах федерации, экономика и социальная сфера которых испытывают наибольшую потребность в кадрах с высшим образованием, – продолжал Д. Афанасьев. – Также по поручению президента с 2022 по 2030 годы будет реализован масштабный проект по строительству сети современных кампусов университетов, расположенных в стратегически значимых субъектах страны. Строительство первых трех кампусов стартует в декабре 2022 года.

Кроме того, серьезные надежды возлагаются на наблюдательные и попечительские советы вузов. Именно через советы регион сможет более эффективно влиять на формирование вузом такой образовательной повестки, которая отвечала бы потребностям субъекта.

– Такие советы будут наделены функциями по рассмотрению и согласованию программ развития образовательных организаций и мониторингу за тем, как они реализуются, – подчеркнул далее Д. Афанасьев. – А сами университеты, если они еще этого не сделали, должны будут включить в эти программы раздел, отражающий участие вуза в социально-экономическом развитии регионов.

ИОС, онлайн и… экспорт образования

Безусловно, качество профессионального образования сегодня просто невозможно обеспечить без внедрения новых ИТ-технологий. Это отметил и представитель ведомства, определив «совершенствование цифровой инфраструктуры системы высшего образования» как одно из ключевых направлений деятельности: в цифровое развитие вузов продолжат вкладывать серьезные средства.

– В прошлом году отобрали 44 образовательных организации, наиболее нуждающиеся в цифровом развитии. Для них разработаны индивидуальные программы и выделено около 1 млрд. руб­лей, – раскрыл один из механизмов поддержки Д. Афанасьев. – В 2021 году по такому же принципу помощь для цифрового развития будет оказана еще порядка 90 вузам, причем разной ведомственной подчиненности. А с 2022 года этот механизм станет частью федерального проекта «Наука и университеты».

Важная новость: готовится принятие нормативно-правовых актов для включения затрат на цифровое развитие образовательной организации в базовый норматив затрат, что позволит перейти от конкурсных процедур к регулярному финансированию этого направления деятельности вузов.

– Также, – предупредил представитель Минобр­науки РФ, – в соответствии с поручением Прави­тельства РФ, университетам рекомендовано включить в свои программы развития раздел по цифровой трансформации базовых процессов, в том числе на основе технологий ИИ.

В целом объем «цифровых ресурсов» российской высшей школы можно оценить вполне зримо, посетив сайт «Современная цифровая образовательная среда в Российской Федерации» (neorusedu.ru) – информационный ресурс, разработанный в рамках федерального проекта «Молодые профессионалы (Повышение конкурентоспособности профессионального образования)» нацпроекта «Образование». Здесь в режиме «одного окна» интегрировано 68 платформ, выложены почти 1300 онлайн-курсов, разработанных более чем сотней лучших вузов страны. Аудитория – более 1 млн. 700 тыс. обучающихся… Удобно! Однако проректор НИУ ВШЭ Сергей Рощин обратил внимание на то, что в мировом образовательном пространстве произошла гигантская онлайн-революция и преду­предил:

– Год 2020 стал триггером рынка полностью онлайновых образовательных программ в мире. И если раньше это только прогнозировалось, то сейчас начался реальный раздел мирового рынка образования. Для нас это принципиальный вопрос, поскольку через некоторое время мы можем оказаться на периферии этого рынка. Почему? Потому что, уделяя много внимания экспорту российского образования, мы говорим о нем все еще в терминах «оффлайн». А реальный экспорт российского образования сейчас либо будет становиться конкурентоспособным в рамках глобального онлайн-образования, либо терять позиции. Сейчас крайне важно не создавать дополнительных барьеров для конкурентоспособности российского образования на глобальном рынке онлайн образования. Чтобы на наши программы – а они уже появляются, и среди них немало хороших, – приходили мировые студенты и получали дипломы российских университетов. Это очень значимо, это вопрос глобальной «мягкой силы». А пока мы тему почти не видим и не обсуждаем.

Вуз-работодатель: коды доступа

Логично, что в рамках дискуссии о цифровой трансформации образовательной сферы как необходимой предпосылке современного уровня качества, зашла речь и о подготовке кадров для ИТ-индустрии в целом. Так, директор по развитию региональных образовательных проектов компании «Яндекс» Сергей Бражник назвал вопрос «жесточайшей нехватки кадров» «проблемой №1» для отечественной ИТ-отрасли. Речь идет о дефиците в десятки тысяч специалистов, а в перспективе пяти-десяти лет, предупредил он, дефицит будет измеряться миллионом сотрудников. Второй проблемный момент: новоиспеченные выпускники университетов оказываются недостаточно квалифицированными, чтобы сразу приступить к работе в компании.

– Чего не хватает? Вузы очень хорошо дают академические знания, – продолжил представитель «Яндекс». – Да, это базовые знания, и они, безусловно, важны, но есть большая лакуна – прикладные практические знания даются чаще всего по устаревшим программам, на устаревшем оборудовании. Это большая проблема! Нам, рынку, приходится переобучать или дообучать студентов, которые только что вышли из вузов. В чем видится решение? В возможности совместно с вузами модернизировать учебные программы, проводить совместные практики, привлекать к преподаванию представителей отрасли, что уже не только большие, но и малые компании понимают. Это сейчас делается, но пока нет системного подхода.

Кроме того, С. Бражник заострил внимание еще на одном важном моменте. Дело в том, что зарплата ученого-исследователя в сфере сomputer science заметно проигрывает зарплате разработчика, и это крайне негативно сказывается на пополнении этой научной отрасли молодыми талантливыми ребятами. Ситуацию необходимо исправлять. Например, через партнерство вузов и крупных отраслевых компаний для совместной разработки мер по улучшению среды (не только зарплатных позиций, но и инфраструктуры, аппаратных мощностей, прочего) в университетском научно-исследовательском секторе. Правда, подчеркнул спикер, инициаторами (лиде­рами) этого процесса должны выступить в первую очередь все-таки сами вузы. А крупные компании обязательно откликнутся.

– Ни один университет мира не может себе позволить иметь дорогостоящий, регулярно обновляемый парк высокотехнологичного оборудования, этого нет нигде в мире в принципе. Поэтому да – взаимодействие с работодателями необходимо, – поддержал тему первый проректор-проректор по учебной работе МГТУ им. Н.Э. Баумана Борис Падалкин. – И для нас, университетов, важны площадки, где можно идеи, знания воплощать в технологии, площадки для стартапов.

Действительно, сейчас возможности установления более тесного и предметного партнерства работодателей и высшей школы расширились. В частности, участие работодателей в формировании образовательной повестки может проходить, во-первых, через их вовлечение в разработку и актуализацию ФГОС, – такая процедура, прокомментировал замминистра Д. Афанасьев, уже «прописана и детализирована». Во-вторых, развитию новых форматов партнерства способствует введенное с 2020 года положение о практической подготовке обучающихся, фактически позволившее вынести часть образовательной программы на площадки индустриального партнера. Причем, без необходимости внесения изменений в лицензию образовательной организации: «А это очень важная вещь, которой вузы сейчас начали пользоваться», – оценил представитель профильного ведомства устранение во взаимоотношениях «вуз – работодатель» еще одного бюрократического барьера.

Дефицит ИТ-кадров: гибкие решения

Что касается решения кадрового дефицита, то, согласно программе «Кадры для цифровой экономики», ежегодно количество бюджетных мест по ИТ‑направлениям будет увеличиваться и к 2024 году достигнет 120 тыс.

– Однако выделять количество бюджетных мест сверх этого уровня уже вряд ли возможно, и поэтому следующий ход – мы вносим обязательные цифровые компетенции в те направления, которые активно цифровизуются, – разъяснял далее Д. Афанасьев. – Сегодня для этого создано 10 отраслевых групп, куда вошли представители крупнейших компаний-работодателей (не только ИТ-сферы, но всех секторов, которым предстоит цифровая трансформация). Они формулируют требования к образовательным программам, программам переподготовки преподавателей. Уже в этом году будут переобучены 16 тыс. преподавателей высшей школы, а к 2024 году программу переобучения пройдут 80 тыс. преподавателей, получив новые цифровые компетенции в отраслях, в рамках которых они ведут преподавание.

На перспективу такой вариант, безусловно, предпочтительнее простого экстенсивного решения проблемы дефицита ИТ-кадров. И в данном контексте трудно не прислушаться к мнению ректора Российского университета транспорта Александра Климова:
– Я не понимаю тезиса, что нам нужно больше готовить, в том числе специалистов по цифре, когда однозначно все отрасли говорят, что потребность в количестве как раз снижаются. Но меняются требования к квалификации. На транспорте это можно воочию наблюдать: был экипаж из четырех человек, сейчас – из двух, уже обсуждается достаточность одного, а в перспективе вообще предполагается работа на беспилотном транспорте. Однозначно, у нас будут снижаться требования к количеству, в том числе и в сфере ИТ после внедрения и реализации тех программ искусственного интеллекта, которые правительством поддерживаются.

Программы развития: как настроить «длинный взгляд»

Сегодня критически важным условием качества образования становится и умение образовательной организации формулировать и просчитывать долгосрочные цели своего развития, или, как образно называют такое планирование, – умение фокусировать «длинный взгляд». И здесь имеются свои проблемные зоны, на которые указали эксперты-участники слушаний. Начиная с того, что у отечественных образовательных организаций, оказывается, существуют совершенно разные понимания относительно программ развития: и их существа, и даже названий. Об этом, ссылаясь на проведенный анализ запрошенных у профильного министерства данных, сообщила депутат, член комитета Госдумы РФ по образованию и науке Ольга Пилипенко:

– Качество образования может быть гарантировано прозрачной, совершенно понятной и четко выстроенной в соответствии с государственными целями и задачами программой развития, в которой вуз или организация СПО берут на себя ответственность за те программы, которые реализуют, за качество образования. Поэтому хотела бы предложить внесение в федеральный закон «Об образовании» соответствующей поправки: наличие у организации программы развития должно стать законом, а не пожеланием.

Кроме того, О. Пилипенко затронула еще один принципиальный момент – ресурсообеспеченность стратегических программ:
– В нормативах государственного задания не заложено ни одной статьи, касающейся фондов развития, или иными словами, – норматива на развитие образовательной организации. Поэтому все образовательные организации, если речь идет о программе развития, либо участвуют в грантовых конкурсах, либо формируют фонды на развитие из внебюджетных источников. Думаю, что при формировании государственного задания на это надо обратить внимание: образовательные организации должны иметь такой фонд, чтобы соответствовать духу времени.

Предложение О. Пилипенко о выделении фонда под развитие внутри госзадания поддержала исполнительный директор НФПК Ирина Аржанова. Важность такого шага она аргументировала еще и тем, что, как правило, государством мониторится и отслеживается траектория развития тех образовательных организаций, которые являются участниками больших госпроектов. А остальные как бы выпадают из зоны пристального внимания и анализа. Средства на развитие в рамках госзадания гарантировали бы более пристальное внимание учредителя к развитию всех своих подопечных организаций. Также И. Аржанова высказалась о необходимости поддержки в разработке и реализации программ развития организаций среднего профессионального образования, особенно в малых городах, где они являются жизнеобразующими:

– Здесь им нужна помощь либо территорий, на которые они работают, либо крупных образовательных организаций-партнеров. Без такой помощи они не выживут, – предупредила глава НФПК.

В рамках обсуждения темы значимую новость сообщил представитель Минобрнауки РФ:
– Министерством по поручению президента ведется работа по созданию нормативной базы для разработки типовой программы развития образовательной организации. Соответствующие изменения будут внесены в закон, и, думаю, в ближайшее время все вузы получат единую структуру для формирования программы стратегического развития.

Более того, Д. Афанасьев сообщил, что ведется работа и над общей стратегией развития российского образования (о необходимости которой профильный комитет Госдумы РФ и его глава заявляли неоднократно). Этот ключевой для системы образования документ будет создан в рамках разрабатываемой Правительством РФ новой фронтальной стратегии социально-экономического развития России до 2030 года[1].

О новых принципах госаккредитации

Озвученная на парламентских слушаниях инициатива Рособрнадзора о смене модели государственной аккредитации, пожалуй, стала главной новостью встречи.

Начав свое выступление, заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Сергей Рукавишников подчеркнул, что вызовы цифровой трансформации и новые процессы, протекающие в контрольно-надзорной деятельности, заставляют руководство ведомства по-иному посмотреть на процедуру государственной аккредитации. Далее он привел несколько ключевых предпосылок, послуживших отправными точками для предложенной Рособрнадзором аккредитационной реформы.

Предпосылка первая – невалидность федеральных государственных образовательных стандартов для оценки качества образования.

– Прежде всего предметом государственной аккредитации является соответствие требованиям ФГОС, но когда мы говорим об аккредитации, то имеем в виду качество образования. Вместе с тем, стандарты – это не про качество, а про условия, содержание, структуру образовательной программы, – прокомментировал С. Рукавишников.

Как предлагается решить проблему невалидности? Во-первых, перейти от аккредитации по ФГОС к аккредитации по аккредитационным показателям. Во-вторых, от документарных (по сути, «бумажных») проверок перейти – через мониторинговые технологии – к прямой оценке качества подготовки студентов.

– Мы долго думали, каким образом оценивать, какие вопросы задавать, какие тесты проводить для студентов, если мы все-таки перейдем к новой модели аккредитации, – пояснил этот момент представитель Рособрнадзора. – И пришли к выводу о том, что необходимо использовать те фонды оценочных средств, те материалы, которые вузы сами разработали для своих студентов. Причем, у всех вузов уникальные программы, и, конечно, нельзя брать ФОСы в одном вузе и идти с ними проверять студентов и их знания в другой вуз. Это тоже немыслимо.

Предпосылка вторая – избыточная нагрузка на образовательные организации при подготовке к аккредитационной процедуре, связанная как с огромным количеством заполняемой документации и отчетности, так и с периодичностью (раз в шесть лет) самой процедуры, когда «вузы живут от аккредитации к аккредитации».

Как предлагается решить проблему избыточной нагрузки? Во-первых, через использование современных технологий прямой оценки знаний студентов, которые позволят Рособрнадзору проводить проверки без непосредственного взаимодействия с образовательной организацией, заполняющей сегодня «тонны бумаг» для подтверждения качества подготовки. И, во-вторых, через переход к модели бессрочной аккредитации:

– Как показал опыт, когда из-за пандемии неоднократно проводилась пролонгация процедуры госаккредитации, – вузы самостоятельны и доверять им можно. Поэтому контрольно-надзорный орган вполне обоснованно предложил сделать госаккредитацию бессрочной, чтобы образовательные организации, наконец, вздохнули, – агрументировала заместитель руководителя Рособрнадзора Светлана Кочетова, при этом подчеркнув: это не значит, что государство снимает с себя функции контроля.

– Только задумайтесь – 23% населения Российской Федерации – это обучающиеся на различных уровнях системы образования, – прокомментировала С. Кочетова далее. – Образование гарантировано по конституции, и эта гарантия должна быть обеспечена. И за уровень качества в образовательных организациях государство должно нести ответственность. Мы долго обсуждали, нужна ли государственная аккредитация? Нужна! Потому что государство отвечает за обучающихся.

Предпосылка третья – несоразмерность нарушений и их последствий при аккредитации (в случае отрицательного решения по одной программе аккредитации лишается вся группа УГСН).

Проблему несоразмерности нарушений и их последствий при аккредитации регулятор предлагает решить путем перехода на новую модель: от аккредитации по укрупненным группам специальностей и направлений (УГСН) к аккредитации по специальностям (направлениям подготовки, профессиям). Это позволит точечно решать вопросы с качеством отдельной образовательной программы и не подвергать излишнему риску другие программы, которые находятся в той же укрупненной группе – прокомментировали представители Рособрнадзора.

– Сегодня лицензия – основной документ, дающий образовательным организациям право реализовывать образовательные программы, – является бессрочной. Аккредитация, на наш взгляд, тоже должна стать бессрочной, – резюмировал С. Рукавишников. – Вместе с тем, появится новый мониторинг – аккредитационный. Организации, получившие государственную аккредитацию, будут в этом мониторинге участвовать, но он не заставит их собирать и представлять в Рособрнадзор новые данные и сведения. Достаточно того, что сдаются различные стратегические отчетности: и мониторинг министерства, где собирается огромное количество данных, и статотчетность каждой образовательной организации. Используя большие данные, мы можем сформировать сигнально-знаковую систему мониторинга – тот перечень показателей, анализируя который, сможем понять, есть ли признаки некачественного образования в той или иной организации. Это позволит нам применять меры профилактики, поскольку сегодня вся концепция контрольно-надзорной деятельности и государственной аккредитации направлена не на санкционную политику – не наказать, а, в первую очередь, провести профилактику и помочь образовательной организации обеспечивать качество образования.

Также С. Рукавишников пояснил, что предложения обсуждались не только с депутатами, но и с коллегами из аппарата правительства, администрации президента.
– Сейчас готовится закон-спутник – документ, который формируется во исполнение требований федерального закона (№248-ФЗ от 31.07.2020) о контрольно-надзорной деятельности, и мы намерены озвученные на парламентских слушаниях предложения внести в этот документ. То есть не откладывать их в долгий ящик, – пообещал замглавы Рособрнадзора. (Обещание сдержали – уже 19 мая закон-спутник был принят Госдумой РФ во втором, а 26 мая – в третьем чтении[2].– Прим. ред.).

Десять идей в копилку предложений

Судя по реакции, идеи Рособрнадзора представителям академической профессиональной общественности пришлись по душе. Более того, многие сразу высказали свои предложения: например, по поводу будущих аккредитационных показателей.

Ведущий парламентских слушаний, глава профильного комитета В. Никонов, поддержав логику предлагаемых изменений, прокомментировал, что жесткая система аккредитации и лицензирования, принятая несколько лет назад, имела цель – освободить образовательное поле от шарашкиных контор. Теперь эта задача решена и надо дать дышать всем остальным образовательным организациям, которые реально дают качественный образовательный продукт.
– Думаю, все согласятся, что это такие революционные предложения, которые мы давно ждем, о которых много раз говорили, – заключил В. Никонов, высказав пожелание, «чтобы одна большая аккредитация раз в шесть лет не превратилась в множество малых аккредитационных мероприятий, которые будут проходить гораздо чаще».

Поддержала предложенные подходы по дебюрократизации образовательной сферы вице-президент РАН Ирина Донник, заметившая, что эта проблема, конечно же, мешает эффективной работе и в научной сфере. В связи с этим, по ее словам, наметилась тенденция к сокращению притока молодежи в преподавательскую деятельность:
– Одной из основных причин отказа называют эту: много отчетов, а им очень не хочется тратить время на бесполезную бумажную работу.

Президент Московского государственного университета технологий и управления им. К.Г. Разумовского Валентина Иванова также приветствовав идею о бессрочной аккредитации и предложила продумать систему оценки уровня техники и технологий на их соответствие шестому технологическому укладу. В частности, такая оценка важна, если речь идет о создании и мониторинге деятельности НЦ МУ, «чтобы была гарантия и подтверждение этого высокого мирового уровня». Вторая задача, важная для решения первой. Необходимо, считает В. Иванова, активнее внедрять в систему оценки деятельности университетов критерии по количеству стартапов.
– На мой взгляд, давно назрела необходимость серьезного включения в государственные экзаменационные комиссии, государственные аттестационные комиссии тематику, связанную с проектным обучением. Если включить также и эти данные в систему оценки, то, конечно, она станет стимулом для вузов развивать данные форматы деятельности.

То, что разработать новые аккредпоказатели для уникальных вузов и образовательных программ будет непросто, показало выступление Валентины Максимович, президента Высшей школы народных искусств, созданной для поддержки традиционных народных промыслов России. Например, нацеленность школы на местное население как носителей конкретного промысла означает объективное отсутствие большого вступительного конкурса в филиалах этого вуза. Как эту и другие особенности объективно отразить в новой модели аккредитации – задачка для разработчиков.

Представляется, что важную тему затронул и ректор Санкт-Петербургского государственного университета промышленных технологий и дизайна Алексей Демидов. Выступая от имени совета ректоров вузов Санкт-Петербурга и Ленинградской области он как председатель высказал предложение о необходимости включения в нормативы затрат средства на обеспечение воспитательной работы, которая, в соответствии с законом, стала составной частью образовательного процесса и которая, можно предположить, также будет отражена в системе аккредитационных показателей.

К пожеланию директора проектного офиса по повышению качества образования, международному сотрудничеству и администрированию госкорпорации «Росатом» Валерия Карезина присоединились бы, пожалуй, многие представители крупной национальной индустрии:
– Запуск университетами любого нового образовательного продукта, особенно в высокотехнологичных нишах, требует очень тесного взаимодействия с бизнесом. Но и у нас не хватает таких специалистов, которые могут их делать, и в вузах их не хватает; причем часто требуется еще и подключение международных экспертов, поскольку разработка новых образовательных продуктов нередко есть коллективное международное творчество. Поэтому наше предложение заключается в том, чтобы обратить особое внимание на стимулирование университетов к созданию новых образовательных продуктов, новых современных образовательных программ. Формирование такого показателя деятельности вуза – это очень важно. В свое время программа 5-100 открыла для нас широкие возможности по обучению специалистов – студентов для стран-партнеров «Росатома». За что мы крайне благодарны министерству. Вот если еще поможете с новыми образовательными программами…

– Важнейший вопрос, – отозвался В. Никонов. – Потому что у нас не так много высокотехнологичных отраслей, которые конкурентоспособны в мировом масштабе. Ясно, что надо выходить на формирование новых специальностей, которые для этих отраслей необходимы. Иначе технологическое лидерство в них будем утрачивать.

Проректор по учебной и учебно-методической работе Финансового университета при Правитель­стве РФ Екатерина Каменева предложила подумать над созданием информационной централизованной суперсистемы сбора данных в сфере образовательного мониторинга и контроля с возможностью интеграции с бухгалтерскими и иными системами отчетности. Правильная реализация такого проекта – когда у вуза «все формы отчетности схлопнутся в эту систему», а «агрегированная информация будет поставляться и анализироваться уже в профильных министерствах и ведомствах» – значительно облегчила бы университетам жизнь, позволив больше внимания уделять непосредственно качеству образования.

Представитель НФПК И. Аржанова обратила внимание на возможность синхронизации индикаторов вузовских программ развития с индикаторами аккредитационного мониторинга и аккредитационных показателей: «Увязать их было бы суперважно!».

Проректор НИУ ВШЭ С. Рощин выделил проблему едва ли не онтологического порядка: через аккредитацию, пояснял он, государство намерено следить за качеством, но в России нет нормативного определения качества, кроме как соответствия ФГОС, что не является таковым по своей сути. Т.е. у нас нет конвенционального определения качества.

– И не понятно, кто держатель конвенции качества, – продолжил он. – Даже в нашем профессиональном сообществе таких групп, которые считают, что они держатели конвенции, достаточно много. Таким образом, у нас при предложенной схеме есть существенные риски: а кто будет определять, что такое качество, прикладывая ту или иную шкалу измерения, те или иные параметры? Этот момент требует обсуждения. Иначе мы уходим в конкуренцию и вкусовщину держателей тех или иных конвенций по пониманию качества профессионального образования.

Вопрос о том, что такое качество и существует ли «главный держатель» его определения, замглавы Рособрнадзора С. Рукавишников предложил обсуждать комплексно:
– Можно ли сказать, что госаккредитация – это универсальный измеритель качества «на сто процентов, на все времена» и для всех? Конечно, нет. Мы понимаем, что у каждой группы свои потребности и требования, и для них качество – это соответствие именно их требованиям. Поэтому существуют еще и профессионально-общественная, и общественно-профессиональная аккредитации. И только комплекс всех этих процедур, пожалуй, позволяет измерить качество. И на этой общей основе – искать ему наиболее адекватные определения и самые глубокие характеристики…

Независимая оценка: три аргумента «за»

По сути, именно на этой теме – необходимости сопряжения и поиска общей основы – акцентировала свое выступление заместитель директора Национального центра профессионально-общественной аккредитации, исполнительный директор Гильдии экспертов в сфере профессионального образования, главный редактор журнала «Аккредитация в образовании» Галина Мотова.

– Прежде хочу отметить, что действующий уже более восьми лет закон об образовании, по меньшей мере ряд отдельных его положений, носит весьма прогрессивный характер. Это уже доказано практикой. Я имею в виду такие положения, как статья 95 (о независимой оценке качества), статья 96 (об общественной аккредитации организаций и профессионально-общественной аккредитации образовательных программ), положения, в которых появились такие понятия, как эксперты и экспертные организации, организации по оценке качества, по аккредитации. На наш взгляд, законодатель сумел заложить основы для формирования институтов гражданского общества по оценке качества образования, а также ответственность общественных структур за результаты такой оценки. В законе разведены государственные функции по защите граждан от некачественного образования и общественный функционал, возможность общественных организаций по оценке качества образования, условий и результатов образовательной деятельности. Обратимся хотя бы к статье 96: в ней заложены основные принципы общественно-государственного взаимодействия. Это, например, наличие независимых организаций по аккредитации, формирование перечня организаций по аккредитации (такой функционал был отнесен к министерству), а также признание (в разных документах – рассмотрение и учет) аккредитационных решений.

Теперь нужно отметить как факт: в России за эти годы сложилось и действует немало организаций по аккредитации. По крайней мере, на сегодняшний момент в официальном перечне Министерства науки и высшего образования РФ присутствует 61 аккредитующая организация. Вместе с тем, если рассматривать все действующие на территории России организации по оценке качества высшего образования через призму хотя бы трех (на самом деле очень мягких) критериев – например, стабильность (организация работает более трех лет), публичность (все результаты ее деятельности опубликованы в широком доступе), массовость (на счету не менее сотни проанализированных объектов), – то список организаций, которые действительно активно работают, сократится до 45 (22 российские и 23 зарубежные). Это рейтинговые агентства, аккредитующие организации, а также организации, занимающиеся оценкой достижений студентов, организацией и проведением национальных и международных олимпиад.

Далее. Среди отечественных аккредитующих и рейтинговых организаций есть те, которые прошли международную оценку и имеют международное признание. И это очень важный факт, означающий, что российские вузы значимо представлены на международном уровне, поскольку доверие к рейтинговым и аккредитационным агентствам, признанным на международном уровне, формирует доверие и к качеству аккредитованных ими образовательных программ, качеству деятельности вузов и национальной системы образования в целом. Стоит напомнить: о необходимости учитывать наличие у образовательной организации международной аккредитации при проведении государственной аккредитации говорили на парламентских слушаниях еще в ноябре 2018 года. Уже тогда было указано, что это важный шаг для повышения качества образования.

Однако до настоящего времени не реализуются положения закона и постановления Правительства РФ о том, что результаты профессионально-общественной аккредитации, общественной аккредитации, высоких достижений вузов в рейтингах или оценки качества достижений были бы признаны, приняты, рассматриваемы и зачтены при прохождении государственной аккредитации.

– Поэтому, – продолжила Г. Мотова, – в соответствии с законом №273, постановлением Правительства РФ необходимо не просто учитывать или рассматривать, а – настаиваю на этом термине – засчитывать при процедуре государственной аккредитации и контрольно-надзорных процедурах высокие достижения образовательной организации в признанных национальных и глобальных рейтингах, а также действующую международную аккредитацию. Это первое предложение

Второе – необходимо стимулировать вузы к участию в оценке качества на национальном и международном уровнях. Именно вуз, уверена Г. Мотова, несет первостепенную ответственность за качество образования, именно вуз должен регулярно демонстрировать это качество на национальном и международном уровнях, и должны создаваться внешние независимые, можно сказать, аудиторские системы по демонстрации такого качества перед обществом и государством.

– На самом деле, чем больше будет в стране рейтинговых, аккредитационных и иных подобных систем, тем лучше, потому что вузы получат возможность демонстрировать свое качество, разные его аспекты и составляющие, – подчеркнула Г. Мотова.

– И, наконец, третье предложение – поддерживать международно признанные российские организации по оценке качества, позиционирующие российские вузы на глобальном уровне. Потому что, еще раз повторюсь, доверие к оценщику обеспечивает доверие к объекту оценки.

На парламентских слушаниях в аналогичном ключе выступили и другие спикеры-представители организаций, вносящих сегодня значимый вклад в развитие системы профессионально-общественной аккредитации. Так, заместитель генерального директора Национального агентства развития квалификаций Алла Факторович также сослалась на законодательство РФ об образовании: в соответствии с нормами закона именно профессионально-общественная аккредитация, подчеркнула представитель НАРК, является процедурой, устанавливающей соответствие качества и уровня подготовки выпускников требованиям профессиональных стандартов.

Генеральный директор Фонда развития профессиональных квалификаций ТПП РФ Никита Первушин, представлявший, по его словам, как раз одну из тех 45 «живых» аккредитующих организаций, сообщил о формировании в прошлом году новой, усовершенствованной методики по проведению ПОА: «это, фактически, полный аудит образовательной программы». А ключевыми задачами ПОА по методике ТТП РФ, добавил Н. Первушин, являются: повышение качества программы и ее востребованность на рынке труда.

«Не навреди и не мешай»!

На выступление Г. Мотовой отозвался заместитель министра науки и высшего образования РФ Д. Афанасьев:
– Действительно, пока практика профессионально-общественной аккредитации еще не получила массового распространения, но мы уже заложили механизм, например, распределение контрольных цифр приема при оценке потенциала образовательной организации. Дополнительные баллы начисляются тем направлениям, которые имеют профессионально-общественную аккредитацию. Просто сама практика работы вузов с аккредитующими организациями слабо распространена. Одна из причин – недоверие к аккредитующим организациям. И поэтому вопрос о том, как нам отрегулировать сегодняшний  заявительный принцип регистрации – кто хочет, тот и проводит аккредитацию, – это предмет будущего обсуждения и регулирования.

За идею именно засчитывать результаты профессионально-общественной и общественно-профессиональной аккредитации, а не просто рассматривать и учитывать их, Г. Мотову поблагодарил заместитель Рособрнадзора С. Рукавишников. И пошутил:
– Я хотел бы предложить при проведении вашей процедуры, которую вы осуществляете очень эффективно, засчитывать результаты государственной аккредитации. Это было бы по-товарищески. А если серьезно, та модель, которую мы сейчас предлагаем – переход от ФГОС к аккредитационным показателям, – как раз и позволит реализовать ваше предложение. Будем ли мы учитывать, засчитывать, рассматривать или поступать каким-то другим образом, в любом случае наличие профессионально-общественной аккредитации и тех аккредитаций, о которых мы говорили, совершенно точно должно стать одним из аккредитационных показателей. Надеемся на то, что в результате этого общественного обсуждения нам удастся внести существенные позитивные изменения в систему государственной аккредитации.

Подводя итоги слушаний, В. Никонов назвал главные принципы, которым должны следовать законодатель и орган исполнительной власти, – «не навреди» и «не мешай», имея в виду во втором случае разного рода бюрократические ограничения:
– То, что мы услышали и со стороны Минобр­науки РФ, и со стороны Рособрнадзора – это движение в абсолютно правильном, на мой взгляд, направлении, когда вузам предоставляется большая независимость, возможность выстраивания самостоятельных образовательных траекторий, сокращения количества разного рода регламентирующих мероприятий и совершенствования системы оценки качества продукта, который готовит система образования – образованного населения.

Алексей БАТАНОВ, Марина БРЫЛЯКОВА.

1  Подробнее http://bit.ly/ao127accred1, http://bit.ly/ao127accred2.
2  https://sozd.duma.gov.ru/bill/1051647-7.