Кризис создает возможности для инноваций
Дискуссия первая.
NEW DIGITAL NORMAL:
готовы ли мы к изменившемуся миру?
Цифровые сервисы смягчили последствия
Пленарную сессию форума «Открытые инновации» открыл премьер-министр России Михаил Мишустин, имя которого связывают с цифровой реальностью, так как благодаря ему Федеральная налоговая служба РФ стала одной из самых технологически развитых госслужб в мире. Став премьер-министром, М. Мишустин начал распространять успешный опыт внедрения цифровых технологий в экономику всей страны.
В нынешнем году из-за ситуации, связанной с пандемией коронавируса, в экономике происходят серьезнейшие перемены. Казавшиеся еще вчера абсолютно естественными тренды на глобализацию, открытость и гиперсвязанность были нарушены. Россия, как и практически все страны мира, столкнулась с экономической изоляцией, прерванными логистическими и производственными цепочками, закрытыми границами. Как рассказал премьер, все решения российского кабинета министров во время пандемии были подчинены одной задаче – спасти жизни людей:
– Мы помогали тем, кто больше всего пострадал в этой ситуации – и людям, и бизнесу, и целым отраслям экономики.
С первых дней распространения коронавируса российские ученые приступили к разработке вакцин и лекарств от опасной болезни. Подключились к этой работе и российские институты развития. Так, фонд «Сколково» определил приоритетные направления технологических разработок и продуктов, наиболее востребованных во время пандемии. Среди них новые технологии тестирования и перспективные лекарственные препараты, сервисы для удаленной работы, платформы для онлайн-обучения. Сколковские резиденты представили несколько готовых решений: например, экспресс-тест для быстрой диагностики антител на коронавирус с получением результата через десять-пятнацать минут. Работают резиденты и над созданием национальной системы мониторинга инфекционной заболеваемости в режиме онлайн. С использованием технологий искусственного интеллекта оцениваются риски, выявляются вспышки и прогнозируется распространение инфекции, включая ОРВИ, пневмонию и, разумеется, коронавирус. Другой интересный сервис нацелен на поддержку клинических исследований, в том числе лекарств от коронавируса. Создана цифровая платформа для организации масштабных исследований лекарств и медицинских изделий на принципах дистанционного управления. Этим сервисом могут воспользоваться инвесторы, врачи и пациенты.
– Каждая страна выбрала свои способы борьбы с распространением коронавируса, свои пути восстановления, – высказался М. Мишустин. – Но, думаю, мы все сходимся во мнении, что последствия были бы более тяжелыми, если бы не шел процесс общей цифровизации. Еще двадцать-тридцать лет назад многих привычных вещей не было даже в планах. Цифровые сервисы смягчили последствия распространения инфекции для всех.
Свою роль здесь сыграла реализующаяся на протяжении двух последних лет национальная программа «Цифровая экономика», которая комплексно готовит государство к переходу в новую цифровую экономическую реальность. Благодаря ей государственные структуры и бизнес сумели быстро подстроиться под новые условия. По словам премьера, в рамках программы сегодня формируются регуляторные механизмы и доступная информационная инфраструктура, ведется подготовка компетентных кадров.
Новые обязательства и ставки
Высказался премьер-министр и об изменениях в системе образования, отметив, что школьники и студенты продолжали учиться в дистанционном формате, а запущенный в июне новый сервис «Поступление в вуз онлайн» дал возможность подать документы в университеты без визита в приемные комиссии, бумажных заявлений и очередей. За время приемной кампании – 2020 им воспользовались более 18 тыс. абитуриентов, подав около 70 тыс. заявлений в 54 российских вуза. (В 2021 году, как планирует Минобрнауки РФ, новым сервисом смогут воспользоваться уже не только абитуриенты очных отделений, но и поступающие на очно-заочные отделения, а также по контрактам и целевым договорам. Количество подключенных к сервису вузов возрастет до 135, а в перспективе – должны все вузы.)
Говоря о проблеме цифрового неравенства, обострившейся при пандемии, М. Мишустин пообещал, что в России продолжится подключение к интернету всех медицинских и образовательных учреждений. За следующие четыре года доступ к всемирной сети должны иметь не менее 90% всех домохозяйств.
Делая ставку на цифровые технологии, Россия планирует занять лидирующие позиции в разработках в области искусственного интеллекта. А для того чтобы в нашей стране появлялось и развивалось все больше IT-компаний, со следующего года налог на прибыль для них будет снижен до 3%, а ставки страховых взносов – до 7,6%.
В завершение выступления М. Мишустин призвал международное сообщество обмениваться опытом и идеями, развивать взаимодействие. Отвечая на главный вопрос форума о том, готова ли Россия к изменившемуся миру, премьер-министр уверенно дал положительный ответ.
«Корейский курс»
О позитивном образе будущего высказался и премьер-министр Республики Корея Чон Се Гюн. В ознаменование тридцатилетия дипломатических отношений между нашими странами Корея выступила в качестве главного партнера форума. У этой страны нам есть чему поучиться: она сравнительно недавно совершила технологический рывок, быстро преобразивший национальную экономику.
– Пандемия чумы, поразившая Европу в середине XIV века, положила конец Средневековью и привела Европу к началу Возрождения, – вспомнил Чон Се Гюн. – Республика Корея преодолела два последних кризиса – валютный и финансовый, реализовав смелые проекты по стимулированию венчурного предпринимательства и созданию сверхскоростного интернета. Коронавирусный кризис тоже можно преодолеть инновационными решениями.
Премьер раскрыл одну из основных стратегий борьбы с коронавирусом – так называемый «корейский новый курс». Суть стратегии заключается в цифровизации всех областей экономики на основе системы защиты занятости населения. При реализации нового курса в Корее намерены создать 900 тыс. рабочих мест. В стране планируют усилить систему всех цепочек данных, начиная со сбора, использования и дистрибьюции с помощью политики открытых социальных данных для улучшения благополучия населения и создания крупных дата-центров искусственного интеллекта.
Введенные в эксплуатацию коммерческие сети 5G помогут ускорить сбор и использование данных, будут способствовать инновационному развитию разных сфер, в том числе цифрового контента, беспилотных автомобилей, умного производства и медицины, – уверен Чон Се Гюн. Одной из важных целей заявленной стратегии является трансформация электронного правительства, которая должна привести к формированию одной из лучших в мире систем государственного управления.
Инфраструктура в области образования в Корее также пройдет цифровизацию: будут установлены сверхмощные WiFi-сети во всех школах страны, устаревшие компьютеры и ноутбуки заменят, появятся «умные» школы для свободного общения и обучения в онлайн-формате. Вместе с этим будет развиваться бесконтактная экономика, поддерживаться инфраструктура дистанционной работы малого и среднего бизнеса.
Проблему цифрового неравенства в Корее намерены решить путем организации тысячи центров цифровой квалификации, где смогут пройти обучение все желающие. Более того, правительство готово оказать финансовую поддержку слабозащищенным слоям населения на приобретение гаджетов и оплату услуг мобильной связи.
– Человечество построило сегодняшнюю замечательную цивилизацию, преодолев многочисленные кризисы, – высказался Чон Се Гюн. – Поэтому я оптимистичен в отношении светлого будущего, завтрашнего дня, не похожего на сегодня, пусть даже в условиях пандемии.
«Принудительная цифровизация»
Заместитель председателя Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев – говоря о том, что форум «Открытые инновации» проходит в девятый раз, – вспомнил, как за эти годы с коллегами из Китая, Франции, Сербии, Финляндии и целого ряда других стран обсуждались разные актуальные вопросы цифровой повестки дня: от правового регулирования инновационной сферы до трендов в глобальной технологической революции. О чем политики говорили еще несколько лет назад, сегодня вошло в повседневную жизнь или вот-вот станет реальностью.
– В период пандемии коронавируса межгосударственные противоречия не исчезли, а в чем-то даже стали более глубокими, – заявил Д. Медведев. – Многие страны оказались не готовыми к изменившейся реальности, ведь сотрудничество, единство и солидарность – это не просто красивые слова, а действия. Мы эти противоречия должны постараться преодолеть и объединиться для успешной борьбы с общим вызовом, используя в том числе и огромный экспертный научный потенциал международных организаций.
Мы стали свидетелями так называемой «принудительной цифровизации» всего того, что нас окружает, и в этом есть не только минусы, но и плюсы, отметил Д. Медведев. Речь идет о большей открытости людей, которые без промедления адаптируются к совершенно новым условиям жизни и делают это быстро, по собственной воле, понимая, что это единственный способ решить подчас очень важные жизненные задачи. Вирус стал не просто угрозой для благополучия человека, но и своеобразным экзаменом для инноваций.
Рассматривая сферу образования в новых условиях, Д. Медведев подчеркнул, что сохранение его качества оказалось крайне острым вопросом:
– Нам легко было до этого рассуждать о том, что мы готовы к обучению на «удаленке», получению дистанционного образования, но все оказалось гораздо сложнее. Однако нам все-таки удалось создать условия, благодаря которым традиционное обучение совмещается с удаленным. Дистанционные технологии никогда полностью не заменят живое общение между преподавателем и учеником или студентом, но именно они помогают продолжить образовательный процесс в период пандемии. И сразу пять «сколковских» стартапов оказались в двадцатке лучших в мире по технологиям дистанционного обучения.
«Принудительная цифровизация» значительно ускорит изменение многих профессий и квалификаций, считает Д. Медведев. По его мнению, в ближайшем будущем потребуются биоинженеры, биофармакологи, проектировщики умной среды, нейропсихологи, архитекторы и дизайнеры виртуальной реальности, что нужно обязательно учитывать при подготовке образовательных программ.
– Инновационные технологии и инновационная идеология пронизывают всю нашу жизнь. Перед нами стоит очень много задач – нужна более четкая стыковка инструментов государственной поддержки, инвестиционных планов крупного, среднего и малого бизнеса, большого числа технологических компаний. Государство вместе с институтами развития должно расширять формы поддержки такого бизнеса, подходить к этому комплексно и стараться поддерживать все лучшее, что генерирует человеческий ум.
Коллаборация или конфронтация?
После политиков предоставили слово профессору Чикагского университета, нобелевскому лауреату по экономике 2019 года Майклу Кремеру. Ему был задан вопрос о том, как технологии могут решить проблемы человечества? Но… современные технологии дали сбой, поэтому выступление профессора М. Кремера из-за отсутствия звука пришлось перенести. И помощник Президента РФ Максим Орешкин, рассказывая о том, как государство должно реагировать на кризисы, обратил внимание участников сессии на три элемента: макроэкономическую политику, помощь гражданам и поддержку структурных изменений в экономике.
О разработках в области искусственного интеллекта рассказала глава технического отдела компании Intel Клэр Вишек, обозначив важный вопрос: мы движемся к коллаборации или к конфронтации между людьми и машинами? По ее словам, первое поколение искусственного интеллекта главным образом создавалось только для конкретных узконаправленных экспертных систем как система поддержки решений, принимаемых человеком.
– В самом начале мы пытались имитировать, скажем так, человеческий мозг, воссоздать его, – призналась госпожа К. Вишек. – Из-за работы в ручном режиме ранние системы искусственного интеллекта обладали низким уровнем точности.
А создание искусственного интеллекта, который будет работать так же, как человеческий мозг, – пока недостижимая задача. Ранние системы требовали поддержки оператора, и это были 60-е годы, когда люди и компьютеры уже конкурировали друг с другом. Сегодня мы вошли в новую эпоху искусственного интеллекта на основе машинного обучения. Новое поколение систем искусного интеллекта иное – в его основе лежат автоматизированные модели и генерирование кодов. Были разработаны подходы, которые обеспечивают принятие важных решений на основе объективности и подотчетности человеку. Вообще, вопрос подотчетности также вышел на передний план, и сейчас у нас появляется лучшее понимание того, какие последствия для общества будут связаны с разработкой новых поколений искусственного интеллекта, и их влиянием на сферу образования, в частности. Мы не можем сказать, что он уже сегодня может заменить ум человека, потому что искусственный интеллект основывается на своих понятиях, на концепции сотрудничества, а не противопоставления человеку.
Ключ к восстановлению
Когда у М. Кремера, наконец, появился звук, его спросили о том, что, по его мнению, является «цифровой нормальностью» в современном ковидном мире?
– Наверное, люди думали, что мы будем все больше глобализироваться, а тут появился COVID-19, и ситуация поменялась, – ответил профессор. – Однако я считаю, что тренды, которые мы видели, наоборот станут еще более быстрыми и масштабными. Мы станем более объединенными. Сегодня у нас нет общения лицом к лицу, оно было ограничено, но мы взяли на вооружение технологии, которые нам обеспечили его. Пандемия показала, насколько важно пользоваться технологиями. На мои лекции раньше приходили человек тридцать, а сейчас мои семинары проходят онлайн, и люди со всего мира присоединяются – иногда собирается по пятьсот человек! Технологии – это дополнение к нашей живой системе сотрудничества и взаимодействия.
Предваряя выступление вице-президента компании Google Меира Бранда, модератор дискуссии пошутила о том, что Google считают поработителем мира, так как он собирает данные о пользователях. В связи с этим представители компании наверняка должны знать о том, что такое «новая нормальность» и что сейчас нужно людям? М. Бранд считает, что интернет в эпоху пандемии стал спасательным кругом для всех. Очень много всего сейчас происходит не в живом мире, а в виртуальном. Даже правительственные услуги переходят в онлайн-среду. И именно интернет, по мнению М. Бранда, станет ключом к восстановлению наших экономик. Соответственно, ключевую роль в этом процессе он отводит технологическим компаниям, таким как Google. Как заверил ее вице-президент, Google поможет экономикам выйти на прежние уровни роста при помощи трех стратегий: новых навыков людей, новых инструментов и партнерства с правительствами.
– Мы готовы помочь России на этом пути, – обещал М. Бранд, высказавший немало лестных эпитетов в адрес IT-компаний из российской глубинки, которым удалось прорваться в пул мировых лидеров.
Тренды ускорились
Генеральный директор инвестиционного холдинга «Севергрупп», председатель совета директоров компании «Северсталь» Алексей Мордашов поведал в своем выступлении о том, как изменился его бизнес и как на нем сказались самоизоляция и «удаленка».
– Кризис – часть нашей жизни, – рассказал миллиардер, говоря о том, что какие-то направления его бизнеса пережили упадок, другие – удержались на плаву. – Мы должны понимать: хорошие времена всегда будут сменяться плохими, и наоборот. Вопрос в том, что коронавирус усилил и ускорил существовавшие тренды. Скорость адаптации компаний и реакция на кризис во многом зависели от того, насколько они уловили эти тренды и начали перемены еще до кризиса. Мы все хорошо понимали, что цифровизация приходит, но реагировали на нее с разной скоростью.
Цифровая трансформация началась на «Северстали» два года назад, и теперь А. Мордашов понимает, что это обстоятельство дало серьезные преимущества, когда грянула пандемия.
Еще один капитан промышленности – генеральный директор, председатель правления ОАО «Российские железные дороги» Олег Белозёров –охарактеризовал новую реальность так:
– Ничего не изменилось в моем понимании: глобализация как была, так и идет. Но, может быть, ее стоило бы сейчас назвать бесконтактной. Тренды уже были заданы какое-то время назад, и сейчас тот, кто быстро двигался с инновациями, пытался обучить свой персонал, применить новые тренды, в принципе в этой ситуации достаточно хорошо справляется.
Так, ОАО «РЖД» перевело на удаленный режим работы более 110 тыс. человек, причем делало это дважды – весной и осенью. Совещания в режиме онлайн также приобрели другой статус: их количество уменьшилось, зато увеличилась продуктивность. «РЖД» не остановили ни одного из 50 отраслевых проектов по цифровизации, только дополнили их и усилили. Но при этом столкнулись с пробелами в законодательстве, которое должно быстро меняться в соответствии с обстоятельствами.
В завершение сессии, отвечая на вопрос о том, кому доступна глобальная цифровая трансформация – только крупному бизнесу или государству, – вице-президент Google М. Бранд указал: она принципиально изменилась от того, что «было бы хорошо иметь», к тому, что «нужно иметь обязательно». Цифровая трансформация сегодня релевантна абсолютно для всех: для правительств, государств, крупных и небольших компаний. Исследования показывают, что компании, которые достигли полной цифровой зрелости, экономят до 30% издержек и получают порядка 20% увеличения доходной части.
– Как и многие участники нашей дискуссии я становлюсь оптимистом в плане будущего, когда вижу, как быстро российские компании выходят онлайн, – отметил М. Бранд. – Предпринимательское сообщество, таланты в России настолько мощные, что у страны есть потенциал выйти из этого кризиса еще более сильной.
Дискуссия вторая.
CovEd. Активизация ресурсов в период шоковой инновации образования
COVID-19 в роли фермента
Дискуссия была посвящена вопросу о том, как меняется образование в условиях пандемии и как оно изменится после нее. Как заметил модератор дискуссии, научный руководитель Института образования ВШЭ Исак Фрумин, полвека назад при ситуации, когда возникал карантин, учебные заведения просто закрывали. Сегодня ситуация совсем другая. Мы видим, насколько вовлеченными оказались современные технологии, которые позволили не прерывать обучение. Разговор развернулся о том, какие уроки можно извлечь из пандемии и как использовать этот опыт в постпандемическом образовании?
Первым получил слово старший исследователь Института исследований народонаселения и социальной политики Национального исследовательского совета Италии Паоло Ландри. Он интересуется тем, как цифровые технологии меняют образовательный процесс и как они проявили себя в условиях пандемии.
– Можно сказать, что COVID-19 стал тем ферментом, который ускоряет цифровизацию в школах и вообще в образовательной системе. В Италии на начальной стадии пандемии политика заключалась в том, что нужно допускать самые разные форматы цифрового образования. Мы физически закрывали какие-то школы, одновременно открывая их цифровой аналог. Поэтому ускоренная трансформация школ и то, что произошло в Италии, – очень важное явление комплексной трансформации. Конечно, цифровые каналы уже присутствовали в нашей жизни и с приходом пандемии были активизированы. Уже были готовы решения по переводу школ на цифровые удаленные формы образования. Другими словами, цифровизация сработала как инструмент для иммунизации образовательного пространства. У нас есть интересные идеи, которые можно попробовать реализовать. Допустим, независимое образование и более высокие уровни образования могут быть переведены на онлайн-рельсы. Сейчас наше образование переживает шок, вся система: и школы, и университеты – все уровни. Но для нас это не только кризис, но и возможность изменить форму образования в целом. Когда это произойдет, мы не знаем, потому что все зависит от того, как быстро мы сможем справиться с кризисом.
Произойдет огромный прогресс
Профессор Технологического университета Наньян Лоои Чи-Кит из Сингапура представил опыт своей страны. Там обучающихся всех уровней сразу попросили оставаться дома, предоставив им возможность заниматься онлайн.
– У нас есть онлайн-система образования, есть онлайн-система оценки успеваемости учащихся. Мы пользуемся электронной почтой, посылаем письма, таблицы, записи через интернет. Кроме того, пользуемся и письменными документами, учебниками. Их можно доставлять на дом учащимся, и это тоже одна из возможностей бороться с существующими проблемами, вызванными изоляцией. Необходимые цифровые устройства, если нужно, передают учащимся, у которых их нет, чтобы они могли продолжать учиться. Могу сказать, что цифровые технологии успешно дополняют традиционные практики преподавания.
Еще до пандемии в Сингапуре начали реализовывать онлайн-образование на новом уровне. Учащиеся могут часть занятий посещать онлайн, и поэтому студенты и школьники оказались более приспособленными, поскольку имели опыт подобного обучения в прошлом. При этом детей настраивают на то, чтобы они не только умели учиться онлайн, но и более ответственно относились к учебе. Сейчас в Сингапуре продолжаются занятия практически в обычном объеме, хоть и онлайн.
Управление классом и успеваемостью происходит благодаря онлайн-приложениям наподобие Zoom. Даже тесты проводятся онлайн, и, в принципе, никакой проблемы в этом нет: нужно лишь просто выбирать правильные временные слоты ученику, чтобы он успевал все задания сдавать вовремя и посещать все занятия, не выходя из дома.
– Социальные контакты между учеником и учителем важны, – считает профессор. – Это никуда не уйдет. Но мы будем смотреть, что можно привнести в систему образования в «новой нормальности». Когда ситуация улучшится, у нас будет больше образовательных мероприятий оффлайн, но и новые технологии мы будем использовать больше, чем когда-либо. Онлайн-образование будет хорошим дополнением к классическому образованию. Думаю, после пандемии произойдет огромный прогресс.
В Сингапуре также занимаются повышением квалификации преподавателей, в том числе по части использования новых технологий, чтобы они могли комбинировать обычные занятия с виртуальными. А правительство уже объявило, что к концу года у каждого учащегося будет по меньшей мере одно устройство для получения онлайн-образования, которое предоставит государство.
До начала пандемии в Сингапуре была разработана довольно развернутая система цифрового обучения. Но была ли она стопроцентно хороша для новых условий? У системы образования был онлайн-портал, созданный для поддержки «физического» обучения и включающий отдельные ресурсы, доступные для занятий дома в свободное время. Они могли быть использованы в качестве дополнительных занятий. А теперь идет речь о наполнении этого ресурса новыми модулями. Его переориентировали на получение образования и преподавание из дома.
Внимание коллег обратил И. Фрумин на термин, который используется в Сингапуре, – «homebased learning». Фактически речь идет о домашнем обучении, а не об удаленном. В целом даже в продвинутом Сингапуре, где уже многое было сделано для онлайн-образования, все равно потребовались новые решения.
«Переизобрести» образование
Для рассказа об инновациях в технологиях обучения в самом передовом городе нашей страны слово предоставили руководителю Агентства инноваций г. Москвы Алексею Парабучеву.
– Мы оказались в уникальной ситуации, когда у нас появилась возможность «переизобрести» образование как феномен трансляции человеческой культуры и знаний, – начал он разговор. – Это очень важный аспект восприятия того, что происходит. Вопрос не сводится исключительно к тому, насколько образование подвержено цифровизации, какие есть платформы, сложности и прочее. Этот более широкий культурный контекст тоже нужно иметь в виду. Если мы, исходя из этого контекста, смотрим на ситуацию, то перед нами открываются совершенно новые интересные перспективы, чем просто вопрос относительно того, какие платформы можно использовать и как управлять вниманием детей, которые сидят за компьютером, а не в классе.
По словам А. Парабучева, Москва по вполне понятным причинам встретила переход на дистанционное обучение как один из наиболее подготовленных российских регионов. Выступающий отметил ряд моментов, которые очень важно иметь в виду.
Так, в ситуации перехода возникает огромная нагрузка на педагогический состав, и это выражается в двух аспектах. С одной стороны, с точки зрения цифровой грамотности учащиеся в силу поколенческого разрыва на голову опережают компетенции и способности профессорско-преподавательского состава в части работы в цифровой среде. Это касается и вузов, и школ – все в равной степени столкнулись с этой ситуацией. Разрыв во многом не позволяет преподавателю эффективно выполнять свою прямую функцию общения с ребенком глаза в глаза, потому что очень много времени уходит на то, чтобы преодолевать сопротивление цифровой среды. Как считает А. Парабучев, из этого следуют управленческие моменты, связанные с тем, что необходимо подтягивать общее состояние в плане компетенций преподавателей и педагогов, чтобы они могли не менее эффективно ориентироваться в цифровой среде, чем их подопечные.
Формат смешанного обучения дает совершенно новые возможности и в каком-то смысле обеспечивает ренессанс позиции педагога. Дело в том, что когда все коммуникации переходят в цифровую сферу, многие рутинные функции, связанные в первую очередь с контролем выполнения задания и прочие, могут быть автоматизированы. Педагог может возвратиться к своему исконному предназначению как человек, который выступает наставником и несет, помимо функции трансляции знаний, личностное начало.
Следующий момент тоже является вызовом для всей образовательной системы. Он связан с тем, что моментальная цифровизация вызывает к жизни новые профессии, которые оказались резко востребованными. Мало кто умеет «упаковывать» контент (даже таких слов в России до этого не было, тем более ни в школьном, ни вузовском образовании) в удобоваримый онлайн-формат так, чтобы он был интересен слушателям, интересно подан и легко усвоен.
– Мы видим формирование новой профессиональной области, – обращает внимание коллег спикер. – Это «упаковщик контента», а также «продюсер онлайн-курсов» – новая абсолютно форма, которая из сферы коммерческого дополнительного образования вдруг начинает перекочевывать в сферу государственного. Это тоже является косвенным показателем того, что профессиональная сфера трансформируется глубинным образом.
Школы будущего
– Меня иногда спрашивают, удержалось ли качество образования в период пандемии? – продолжил И. Фрумин. – Я говорю, вы же не станете после бедствия, когда люди вынуждены переехать, чтобы спастись от наводнения или землетрясения, задавать вопрос о том, комфортно ли им там живется и сохранились ли прежние условия? Нас интересует, спаслись они или нет. И здесь такая же история. Очень здорово, что мы себе задаем следующий вопрос после того, как спаслись, после того, как самый базовый процесс обучения сохранили: а где понимание, где личное общение?
На этом этапе в разговор включилась сооснователь и президент «Рыбаков Фонда» Екатерина Рыбакова, в своей деятельности поддерживающая школьное и дошкольное образование в аспекте, касающемся взаимодействия стейкхолдеров – участников образовательного процесса и разных заинтересованных людей. Этой темой «Рыбаков Фонд» занимался еще до пандемии, и в школах, которые выстраивали сообщества, качественное взаимодействие с участниками образовательного процесса, была отмечена необычная атмосфера. Такие школы на фоне пандемии показали лучший результат при переходе на дистанционное обучение, потому что там уже была сформирована способность договариваться, доверительные отношения с родителями, учителями и поддержка выпускников, уважение к ребенку, комфортная среда для педагогов. В таких школах переход на дистант произошел менее травматично и более эффективно.
Как пример была приведена «Школа будущего» в поселке под Калининградом. Здесь, когда грянул «гром», решили: задача по освоению учебного материала стоит на втором месте, а поддержка эмоционального состояния людей – важнее. Модель перехода на дистант в этой школе обсуждали и с учениками, и с родителями. Учителей, которые занимались переходом на дистанционные формы обучения, не столько контролировали, сколько поддерживали, понимая, как им сложно приобретать в процессе обучения новые навыки и компетенции. В школе постоянно держали обратную связь с родителями, выясняя, что их тревожит. А узнав, что родителей беспокоит возможное снижение успеваемости детей, решили в этот период детям не ставить низкие оценки. Еще выяснили, что дети быстрее устают на онлайн-уроке, и оптимизировали учебный план, сократив продолжительность уроков и увеличив между ними перерывы.
А еще в волгоградской частной школе «Поколение» открыли горячую линию психологической и технической поддержки и для педагогов, и для родителей. Создали инструкции для родителей и учеников о том, какие использовать цифровые ресурсы, как подключаться, объяснили, как будет оцениваться работа. Очень многое в школе сделали, для того чтобы поддержать качественные отношения внутри сообщества. Например, подготовили методички и презентации, набрали подходящий контент, провели мастер-классы и симуляции уроков, обучив своих педагогов.
Обошлись без стартапов
Руководитель лаборатории инноваций в образовании НИУ ВШЭ Диана Королева рассказала про образовательные стартапы и запрос на них в период пандемии. Анализ показал, что в 2020 году 60% образовательных стартапов были существенно переработаны и адаптированы к текущей ситуации. Сильнее всего пандемия повлияла на более зрелые проекты или реализующиеся активно. И очень многие, увы, не пережили весенней волны карантина. Также Д. Королева рассказала о мерах поддержки стартапов:
– Согласно опросу инноваторов, они были неплохо осведомлены о существующих мерах поддержки, причем это касается в основном регионального, муниципального и федерального уровней. Но очень небольшой процент собирался ими воспользоваться, и нежелание обратиться за поддержкой может говорить или о барьерах для получения помощи, или о том, что она не очень была адекватна запросам. При этом мы не увидели целенаправленного стремления со стороны государства по помощи стартапам. Но мне кажется, как раз образовательные стартапы – это недоиспользованный ресурс, который мало вовлекали и в процессы адаптации к ситуации, и в создание нужных сервисов. Государство предпочло справляться с пандемией самостоятельно, фактически лишая образовательные стартапы возможности принять в этом участие – проявить себя и оказать помощь, а с другой стороны – что-то получить от этой ситуации.
Дискуссия третья.
Целеполагание для науки. Роль и место R&D в современной экономике
Необходимое взаимопроникновение
Модератором сессии «Целеполагание для науки. Роль и место R&D в современной экономике» выступил директор по науке, технологиям и образованию фонда «Сколково» Александр Фертман. Он отметил, что не только наука, исследования и технологии зависят от экономики, но и экономика существенным образом зависит от развития науки, технологий и образования. На этом взаимопроникновении исследований и бизнеса давно сфокусировано внимание развитых и развивающихся стран, а знания в ОЭСР считают главным двигателем экономического роста и развития экономики. И разговор во время сессии, посвященной R&D, был призван рассмотреть реальность, с которой сталкиваются исследователи, инженеры, предприниматели и университеты, решившие перевести в экономический оборот свои знания, компетенции и результаты интеллектуальной деятельности.
В суть темы участников дискуссии посвятил и.о. ректора Национального исследовательского Томского государственного политехнического университета Андрей Яковлев:
– Хоздоговоры начинают отнимать будущее у университета, потому что съедают все имеющиеся у нас наработки. И время подсказывает, что мы должны объединять исследовательский процесс и хоздоговорную деятельность, а это означает переход к другой форме взаимодействия: «партнер – партнер», либо «совладелец – совладелец»… чтобы договоры захватывали период поисковых исследований. Это зависит не только от университета, но и от компании. Бесшовного же трансфера технологий мы сможем достичь, если компания находится на определенной стадии развития – имеет стратегию или рассматривает свой бизнес как технологический.
Мощный инструмент
Далее в разговоре был поднята тема инжиниринговых центров, к созданию которых при университетах или в сотрудничестве с корпоративными университетами приложили существенные усилия Минобрнауки и Минпромторг РФ. Подразумевалось, что эти центры станут панацеей для перевода наработок в экономику с выгодой для университета.
– Инжиниринговый центр – мощный инструмент, который может и должен обеспечивать трансфер технологий, – пояснил А. Яковлев. – Но этот инструмент, на мой взгляд, не единственный, необходимо разрабатывать и другие. Инжиниринговые центры должны быть не при университетах, а существовать совместно с компаниями. Это необходимое условие для работы на общий результат.
Конечно же, есть сложности, которые тормозят деятельность инжиниринговых центров, поэтому далеко не все из организованных стали успешными. Среди барьеров А. Яковлев назвал федеральные деньги, которые препятствуют коммерциализации полученных результатов. Ведь отдача с вложенных средств может появиться лишь через некоторое время, а не сразу, как только проданы результаты работы. Зачастую фокус деятельности смещен на создание технологической цепочки с надеждой на заработок в будущем. Потому что исследователи имеют дело с вероятностной моделью. А компании живут совсем по другому принципу, ведь в бизнесе показатели рассчитываются иначе.
Обращаясь к замминистра науки и высшего образования РФ Сергею Люлину, модератор упомянул о роли государственных программ, нацеленных на увеличение трансфер-наработок и знаний для экономики.
– На взгляд ученых, наверное, такого коренного перелома во внедрении результатов научной деятельности пока не произошло, – прокомментировал С. Люлин. – Однако, по данным Росстата, доля инновационной продукции, созданной с использованием результатов научной деятельности, права на которые принадлежат российским правообладателям, в 2018 году составила 0,6%, а в 2019 году – 1,09%. То есть увеличение, несмотря на то, что доля остается маленькой, произошло в два раза. Это указывает на необходимость перехода экономики России к модели, основанной на инновациях. Опять-таки необходимо самим производить и реализовывать товары, работы и услуги, которые обладают этими инновационными свойствами, с помощью поддерживаемой на современном научном уровне материально-технологической базы. Создание инжиниринговых центров как раз и связано с созданием такой базы.
Сменить ориентацию науки?
Как мы знаем, прикладные исследования в России не получают должной поддержки. И сейчас остро стоит вопрос о том, каким образом развивать отраслевую науку, как вообще развивать отечественные технологии?
– Переориентировать фундаментальную науку в прикладную, конечно, можно, но мы после этого, скорее всего, навсегда потеряем фундаментальную науку, – рассуждает С. Люлин. – С другой стороны, часть коллективов, которые занимаются в ведущих академических центрах научными исследованиями того или иного уровня, может внести существенный вклад в развитие прикладных исследований. Но оборудование, требующееся для фундаментальных исследований, существенно отличается от технологического оборудования, инженерного. Его наличие обеспечивает участие научных коллективов в решении важных прикладных индустриальных задач. Чтобы ответить на эти вопросы, как раз и нужно создавать инжиниринговые центры.
Да, с одной стороны Россия остро нуждается в инжиниринговых центрах, но с другой – ей не хватает кадров новых для новых отраслей и для трансфера технологий.
– Мой опыт подсказывает, что ключевой проблемой является разработка технических заданий, – поделился С. Люлин. – Зачастую ученые и представители промышленности, крупного бизнеса говорят на разных языках. Плохо подготовленное техническое задание приводит к тому, что на самом деле плохо реализуются и задачи, которые в нем описаны. Подготовка техзаданий требует квалификации, времени, усилий и денег. На мой взгляд, очень важными являются инструменты финансовой поддержки. Потому что, если техническое задание хорошо подготовлено, проработано, далее можно на его реализацию объявлять конкурсы, находить исполнителей. Фактически сейчас стоит вопрос о том, чтобы технические задания разрабатывать совместно с учеными. В связи с этим считаем оправданным направление специальных усилий на создание в России сети центров трансфера технологий, которых планируется открыть не менее 35. Мой опыт говорит о том, что хорошо бы поддерживать научные институты, но лидирующую роль, скорее всего, будут определять вузы, так как здесь в последнее время отмечается рост патентной инновационной активности.
После создания центра трансфера технологий, как рассказал С. Люлин, возникает вопрос их жизнестойкости. Причем не только как инструментов взаимодействия крупного бизнеса и научных коллективов, но и маленьких компаний, создающихся непосредственно при участии научных и образовательных организаций. Поэтому требуется наработка законодательства и опыта в области того, как обращаться с тем, что вносится в уставной капитал малых инновационных предприятий, как решать споры в области R&D. Работа в этих направлениях, заверил замминистра, ведется.
Больная тема патентования
Задавая вопросы замминистра науки и высшего образования РФ, А. Фертман затронул очень болезненную тему, связанную с патентами:
– Само по себе патентование в какой-то части раскрывает деятельность, знания, компетенции, разработанные технологии, и, если вы не планируете использовать разработанную технологию или полезную модель в реальной экономике, то смысла в патенте нет. Конкуренты получат доступ к вашим знаниям. Поэтому дешевые патенты российские университеты делают с удовольствием, а дорогие зарубежные – менее активно. Количество лицензий, проданных университетами, чудовищно мало. Мы здесь сильно отстаем от наших западных и восточных коллег. Есть ли смысл ставить перед вузами задачу патентования, или все-таки надо говорить о том, что задачей и основной целью является лицензирование технологии, передача ее в бизнес?
– Эти задачи связаны друг с другом, – ответил С. Люлин. – Просто отношение к патентам должно измениться в государстве: нужно отойти от их валового количества, за которым сейчас многие гонятся. Их количество ни о чем не говорит. Но если патент работал бы должным образом, то при внедрении результатов интеллектуальной деятельности защищал бы от кражи технологий. Патентование имеет смысл в случае, если вы практически готовы к внедрению результатов. При этом должны хорошо работать суды, система по охране интеллектуальной собственности. Насколько это у нас сейчас реализовано, сказать тяжело, потому что уровень инновационного развития невысокий.
Обсуждение проблем патентования продолжил ректор Сколковского института науки и технологий Александр Кулешов:
– Российский патент очень легко получить, он стоит недорого, но ни от чего не защищает. Поэтому абсолютизация патентов, которая у нас господствует, количество патентов, которое нужно сдавать – это же графоманство! Технология не патентуется. Если запатентуешь, завтра ее будут использовать китайцы или корейцы. Российский реестр патентов – как сахарная косточка для наших соседей.
Риски стартапов – на государстве
Об опыте самой успешной страны с точки зрения инноваций рассказала директор Европейского департамента Израильского управления инноваций Нета Грубер. Хай-тек – это локомотив израильской экономики, так как 46% общего экспорта Израиля основано на инновационных технологиях. Он дает 13% ВВП, в этой сфере занято 9% работающих. Страна является глобальным лидером в области инвестирования в R&D, и инвестиции растут с каждым годом.
– Мы хотим помочь частному сектору повысить свою финансовую ценность, чтобы он мог продемонстрировать свое лидерство в области технологий, – разъясняет Н. Грубер. – Хотим избавить стартапы от сложностей и создать новую платформу для роста в том, что касается футуристических технологий и выхода на рынок. Наша основная задача – способствовать инновациям. Мы получаем около 3 тыс заявок на исследовательские проекты, порядка 38% из них проходят утверждение. Во время пандемии бюджет Израильского управления инноваций даже увеличился, поэтому оно помогло финансировать стартапы, нуждавшиеся в нем в столь экономически сложное время. Мы помогаем таким стартапам, чтобы они сократили свой финансовый разрыв, и у нас на это уходит около полумиллиарда евро. Мы поддерживаем как индивидуальных предпринимателей, так и огромные корпорации, предоставляя им займы, при этом не претендуя на интеллектуальную собственность компаний.
В Израиле говорят о поддержке стартапов с момента соединения академических знаний и технологий. С самого начала создается консорциум академиков и представителей индустрии, чтобы ученые двигались в сторону прикладных исследований, понимая, в чем сейчас нуждается компания. А еще интересно, что в Израиле поддерживают даже футуристические технологии с высоким риском, которые не сразу могут быть выведены на рынок. Хотя частный рынок к этим технологиям относится очень осторожно, государство инвестирует в инфраструктуру и технологические решения, чтобы позволить стартапам добиваться успеха. До 85% финансов инвестируется на начальной стадии развития стартапов, а потом они должны сами вовлекать партнеров.
В финансировании больших стартапов крупных компаний Израиль фокусируется на рыночных неудачах, которые могут с ними случиться, а также на очень футуристических или рискованных секторах, где необходима государственная поддержка.
Услышанному не поверил А. Фертман и переспросил:
– Правильно ли я понимаю, что, используя государственное финансирование, вы делите риски с предпринимателями? И в случае неуспеха проектов предприниматель не должен будет возвращать деньги?
– Такая политика ведется в Израиле еще с 90-х годов прошлого века, – подтвердила госпожа Н. Грубер. – Идея состояла в том, чтобы мотивировать частный сектор на инвестиции в стартапы. Но когда мы ведем речь о стартапах, разрабатывающих технологии будущего, – то есть о высоко рискованном, – должны помогать им с инвестициями. Далеко не все смогут найти инвестиции на рынке. Поэтому мы мотивируем частный рынок на инвестиции, помогая стартапам не ограничиваться лишь запросами рынка.
К слову, в Израиле, по сути, нет местного рынка для стартапов, призналась Н. Грубер. Поэтому они с самого дня своего рождения всегда ориентированы на глобальный рынок. Это вызов и преимущество, потому что основатели стартапов сразу думают глобально.
«Слепые и глухие»?
Генеральному директору НИОСТ – корпоративного научного центра по химическим технологиям, руководителю функции «Исследования и разработки» корпорации «СИБУР» Сергею Тутову пришлось отдуваться за всех индустриальных партнеров российских исследователей, которые многим исследователям зачастую видятся сосредоточенными лишь на извлечении быстрой прибыли. Его попросили рассказать о том, какие требования предъявляет «СИБУР» к исследованием, уровню исследовательской команды или стартапа.
– Идеальная картинка для корпорации – лицензия с понятной технологией, понятным продуктовым портфелем, – рассказал С.Тутов. – Это то, с чем большие корпорации привыкли работать, то, что быстро переходит в инвестиционный проект, быстро реализуется в виде стройки, вводится в эксплуатацию и начинает зарабатывать деньги. Но это, скорее, не про науку, а про некий готовый проект. Если уходить глубже, в фундаментальную науку, необходимо смотреть на весь процесс целиком: от опытно-конструкторских работ или масштабирования, то есть создания самой технологии, до прикладных разработок, на которых будет завязана монетизация продукта. Не понимая, как продукт будет применяться, какую ценность представлять для потребителей и как всем этим управлять – невозможно сформировать и фундаментальный заказ для науки. Если отойти на пять-семь лет назад, разговор научного сообщества с нашей компанией был бы похож, скорее, на разговор слепого с глухим, потому что ученые старались продемонстрировать множество интересных разработок, а мы, откровенно говоря, не понимали, как их применить на рынке. С момента, как «СИБУР» начал системно инвестировать в инфраструктуру и систему прикладного R&D, гораздо лучше стали понятны и потребности рынка, а также то, где может быть добавленная стоимость и как ее извлекать.
Обратил внимание собеседников С. Тутов и на то, что инжиниринговые центры – необходимый элемент, который позволяет корпорации снять риски. Он заверил, что с момента, когда TRL (уровень готовности технологии) выше пяти, корпорация готова предоставить финансирование разработки вплоть до полного и брать ответственность за ее коммерциализацию. Тем не менее то, что находится в фундаментальной части исследований, имеет для корпорации достаточно высокий уровень неопределенности, и нельзя сказать со стопроцентной вероятностью о внедрении в производство и монетизации того, что делается на этом этапе.
– Здесь основной камень преткновения связан с участием государства и академических кругов, потому что большинство существующих инструментов поддержки науки и участия в них индустриального партнера подразумевает монетизацию без привязки к TRL, – приводит свои доводы представитель «СИБУРА». – От нас хотят гарантий того, что, ввязавшись в фундаментальное исследование, мы его коммерциализируем в течение пяти лет. А еще будем ежегодно предоставлять огромную стопку отчетности…
Подтвердил А. Фертман, что с фундаментальной науки начинают спрашивать почти как с бизнеса, и рассказал о том, что, по словам представителей вузовского сообщества, финансирование третьего и четвертого уровней TRL снижается. Есть финансирование на начальных уровнях, на пятом и шестом уровнях, а в середине – провал. И чем закрывать этот провал, сегодня исследователи не знают…
Инженеры будущего
Тезис о том, что сегодня в России создается много интересных продуктов, попросили проиллюстрировать ректора Севастопольского государственного университета Владимира Нечаева. Он рассказал о проекте маломерного научно-исследовательского судна, в котором реализован целый ряд инновационных технологий. Этот путь университет прошел в партнерстве с Минобрнауки РФ и Объединенной судостроительной корпорацией. Как ректор В. Нечаев обратил внимание на аспект, связанный с образованием. При работе над созданием инновационного судна возник вопрос о том, как готовить будущих инженеров для судостроительной отрасли, которые сразу рассуждали бы в категориях рынка будущего.
– Получился корабль с массой интересных свойств и характеристик, – отчитался ректор. – Но, на мой взгляд, главный результат работы – модель образования, мы ее назвали двухлетней продуктовой магистратурой. Это образовательные инновации, когда в работе над реальным проектом, в который вкладывает деньги индустрия и который будет иметь рынок, рождаются инженеры, способные мыслить в категориях полного жизненного цикла продукта и предлагающие инновационные решения. Их выпускной работой, по сути, является изделие, выпускаемое на рынок. Эта идея рыночной готовности, заложенная в образовательную программу, взята нами за основу, и она ляжет в основу вообще всех наших программ, связанных с индустрией.
Итак, несмотря на разнообразие тем, практически в каждом выступлении участников форума «Открытые инновации – 2020» звучало мнение о том, что пандемия, как и любой кризис, принесла не только проблемы, но и обозначила новые возможности. Любую сложную ситуацию, будь то экономический кризис, природная катастрофа или биологическая угроза, следует оценивать не только и не столько с точки зрения сопутствующих ей негативных эффектов, сколько с точки зрения ее стимулирующего, развивающего начала, трансформирующего устаревшие модели жизнедеятельности, на изменение которых в благополучные времена не хватает ресурсов и воли. Оптимизм подавляющего большинства спикеров форума позволяет рассчитывать на то, что и из нынешнего кризиса Россия обязательно выйдет в плюсе. Как говорил немецкий классик, все, что нас не убивает, делает нас сильнее. И наша страна неоднократно доказывала это.
Анализировал Алексей БАТАНОВ.
