Молодые ученые: возвращаться или нет

Хотелось бы вернуться в Россию

С нынешнего года началась реализация федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы. Ее основной целью является «создание условий для эффективного воспроизводства научных и научно-педагогических кадров и закрепления молодежи в сфере науки, образования и высоких технологий, сохранения преемственности поколений в науке и образовании».

Министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко в ходе рабочей встречи с премьер -министром Владимиром Путиным 1 июля доложил о ходе реализации программы, добавив, что, во исполнение поручения председателя правительства, был объявлен специальный конкурс по привлечению выехавших на работу за границу наших соотечественников к научной и образовательной работе в России. Главная идея конкурса заключается в том, чтобы ученые «на определенный срок приехали сюда, участвовали в работе с молодежью, преподавали молодежи».

«Получены заявки примерно из 35 стран: США, Германии, Франции, Новой зеландии, Австралии. Причем уже сегодня, хотя еще не завершен сбор заявок, – более чем три заявки на одно место», – отметил А.А. Фурсенко.

Об учебе и жизни за границей, о своих настроениях и планах рассказывает нашим корреспондентам Оксана ЗЕМЦОВА, молодой ученый, которая продолжает послевузовское образование в Италии.

– Оксана Борисовна, в последнее время в России на самом высоком уровне обеспокоены явлением, которое получило название «утечки мозгов». Этому пытаются противопоставить серьезные федеральные целевые программы, в том числе проект «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы. Каково ваше отношение к этой проблеме как непосредственного «участника событий»?

– Мне представляется, что процесс «утечки мозгов» неизбежен, если государство не способно предложить ученым или специалистам условия работы и жизни, соответствующие их уровню образования. Это каждому ясно и может быть принято за аксиому. Вопрос, который министерство образования должно ставить перед собой: как именно помочь ученым реализовать свой потенциал на федеральном или международном уровнях – путем участия в обменных программах, конкурсах грантов на проведение исследования и т.д. Не имея возможности участвовать в круглых столах, критических дискуссиях, семинарах с участием признанных специалистов, трудно избежать псевдонаучности.

– Какие императивы были для вас главными при принятии решения продолжать свое образование за границей? С какими проблемами вы столкнулись?

– Сложилось так, что у меня многопрофильное образование, некоторым иностранцам это непросто понять. После школы я сначала окончила факультет иностранных языков педагогического института по специальности «учитель английского и французского языков», затем аспирантуру в том же вузе по специальности «педагогика». Так как моя диссертационная работа была, скорее, исторического характера, то, когда встал вопрос, что делать дальше, я решила продолжать заниматься историей педагогики. А поскольку последующая работа предусматривала более серьезную теоретикометодологическую базу, поехала учиться сначала в магистратуру Центрального Европейского Университета (Будапешт, Венгрия), а затем в докторантуру Европейского Университета (Флоренция, Италия), где учусь сейчас.

Мне повезло, потому что в этих зарубежных вузах граждане России, успешно прошедшие конкурсный отбор, обеспечиваются стипендией, им частично оплачиваются поездки на конференции, исследования в архивах. О языковом барьере говорить не приходится – необходимо выучить немецкий, которым начну заниматься в будущем году, потому что в вузе мы общаемся на нескольких языках: английском, французском, итальянском. Я чувствую, как не хватает немецкого и иногда других языков.

– Как устроена система высшего профессионального образования в странах вашего пребывания (в сравнении с нашей, отечественной системой)? является ли в этих странах высшее образование для иностранных студентов платным? Как вы считаете, их образование имеет преимущества, по сравнению с образованием в России? Как обеспечивается безопасность иностранных студентов или вопрос об их безопасности вообще не стоит? Как организована научно-исследовательская работа в системе высшего и послевузовского образования за рубежом? Как происходит, выражаясь нашим языком, карьерный рост у молодых ученых за границей?

– Мне трудно судить в целом о системе вузовского образования, поскольку в Будапеште в университете есть только магистерская программа и докторат, а во Флоренции – только докторат. Основное отличие, пожалуй, в том, что больше самостоятельной работы – базовых текстов, например, нет (в смысле, что нет учебников). Даются на обсуждение книги, статьи, теории, которые нужно уметь критически оценивать. Студенты, приехавшие из постсоветского пространства, часто вначале теряются: лекций нет, нужно всю информацию найти самому, и хорошо еще, если профессор подскажет литературу… И следующий этап – логично и критически изложить свои мысли по теме исследования в виде дипломной работы. Справляются, но не все. Обидно бывает, проучившись год или два, не получить искомую степень.

В докторской программе самостоятельности и, вместе с тем, ответственности еще больше – другой уровень. Хотя работы, которые защищаются здесь, во Флоренции, есть и очень сильные, и откровенно слабые. Надеюсь, у меня получится первое, а не второе.

Преимущество российского образования я вижу в широком кругозоре наших студентов, способности рассуждать на темы, зачастую не связанные с выбранной специальностью, хорошей организованности, трудоспособности. К сожалению, россияне продолжают уступать европейцам в уровне знания иностранных языков. И, безусловно, проблемой остается визовый барьер: есть программы и гранты, которые для россиян просто закрыты. Я говорю о бесплатном образовании.

Мне не приходилось платить за свое обучение, и стипендии, которую я получаю, хватает, чтобы свести концы с концами. Затраты на проживание составляют приблизительно 1200 евро в месяц, почти все они покрываются стипендией. Со второго года обучения есть возможность подработать в библиотеке, ассистентом профессора и так далее.

Безопасность студентов… Хороший вопрос! У Европейского университета в Италии – дипломатический статус, поэтому, что бы ни случилось с нашими студентами, их проблемы решаются на всех возможных уровнях. Находясь здесь с ребенком, я чувствую себя очень защищенной в социальном плане. Грант на обучение мне и другим исследователям из постсоветского пространства платит министерство иностранных дел Италии. Его я получила автоматически при зачислении. Это еще один из положительных моментов – самостоятельно трудно найти спонсорский фонд.

Всего в Европейском университете четыре департамента: экономика, юриспруденция, политология и социология, история и цивилизация. Программа, по которой я учусь, – на департаменте истории и цивилизации. Она рассчитана на четыре года. На первых двух – упор делается на изучение литературы, посещение семинаров, изучение языков. Последующие два – на написание диссертации. Нас около 40 человек на курсе, каждый работает над своей независимой темой, хотя, безусловно, профессора и научные консультанты очень помогают.

Но, grosso modo, как в поговорке: каждый здесь – кузнец своего счастья. Очень важно на протяжении обучения участвовать в летних школах, конференциях, другими словами, работать на CV, от качества которого зависит вся последующая карьера: постдокторальная программа – в основном, в США, Англии, Германии, Австрии, и, если повезет, место в каком-нибудь престижном вузе. Каждый, конечно, мечтает побольше ездить. Это не так просто, поскольку конференциям высокого уровня предшествует серьезный отбор, большая конкуренция, и, конечно, всем хочется, чтобы его работу опубликовали в виде монографии, и не где-нибудь, а в Оксфорде, например. Кому-то это удается.

Хотелось бы, чтобы наша российская система образования была более открыта. Мы очень страдаем от информационного вакуума, не оставляющего молодым талантливым специалистам шанса попробовать свои силы на международной арене.

– Каким вам видится ваше будущее? Связаны ли ваши планы с Италией, или вы хотите возвратиться в Россию? Какие настроения преобладают среди других наших соотечественников, которые в настоящий момент получают образование за рубежом? При изменении каких условий своей жизни и работы они вернулись бы на Родину?

– Редко кто хочет возвращаться в Россию, привыкают к стране, заводят семьи, четыре года – достаточный срок, чтобы адаптироваться. К сожалению, возвращение домой не считается в этой среде историей успеха. Печально, что после получения степени многие не продолжают научную работу.

Мне пока трудно и, в какой-то степени, рано загадывать. Надо еще многое сделать, прежде чем можно было бы сказать, где я буду работать по окончании европейской докторантуры. Хотелось бы вернуться в Россию, дописать начатую отечественную докторскую. Очень надеюсь на то, что Болонское соглашение начнет действовать в полную силу, и мои западные степени будут иметь в России какой-то вес – иначе мое продвижение не имеет смысла. Почему-то думается, что многих моих коллег с российским гражданством, но без кандидатской степени, останавливает именно этот момент…

– В России до сих пор ведутся споры о целесообразности введения двухуровневой системы в вузах. Высказываются опасения, что бакалавр за четыре года обучения не сможет стать полноценным специалистом. Как вы считаете, насколько оправданы такие опасения? Или это лишь проявление нежелания менять систему и меняться самим?

– Введение ступенчатой системы «бакалавриат – магистратура» является одним из маркеров глобализации образования, призванной расширить рамки системы, дать студенту – будущему специалисту – мобильность и большие возможности к самореализации. Для чего государству или семье, если студент учится платно, тратить средства на продолжение обучения, если уже после получения степени бакалавра молодой человек востребован на рынке труда? Возможен вариант, когда в определенный момент студент понимает, что учиться «пришел не туда» и, имея степень бакалавра по одной специальности, может получить магистра по другой, возможно даже в другой стране.

Однако, как любая революция, это процесс очень болезненный. Необходимо, чтобы потенциальные работодатели воспринимали бакалавра не как недоучку, а как специалиста с определенной степенью. Безусловно, это подразумевает смену образовательных стандартов и, если хотите, смену преподавательского и студенческого менталитета. Попытки сдвинуть временные рамки реализации положений Болонского соглашения свидетельствуют, скорее, об определенной боязни грядущих изменений и трудовых и материальных затратах, с ними связанных.

При подготовке материала использованы данные сайтов Российского союза молодых ученых (http://rosmu.ru/union/priorities/) и НАИРИТ (http://www.nairit.ru/news/05.03.2009/106).