Историческое образование: выстраивая линейку...

«Первый закон истории – бояться какой бы то ни было лжи,
а затем – не бояться какой бы то ни было правды».
Цицерон.

Круглый стол «Российская историческая традиция: содержание учебников истории» прошел недавно в Комитете Госдумы РФ по образованию. Мероприятие, участ­никами которого стали многие известные российские историки, педагоги, не ограничилось лишь заявленной темой, посвященной подготовке новой линейки школьных учебников по отечественной истории. Дискуссия затронула более широкие исторические проблемы…

«Российская матрица»: истоки и следствия

Открыл заседание председатель комитета Вячеслав Никонов, сразу обозначив свой взгляд по ключевым вопросам круглого стола. Первый – об отношении россиян к собственной истории, о сложившейся исторической самоидентификации общества. По мнению В. Никонова, это отношение необходимо менять:

– К сожалению, мало где так недорого ценят свое прошлое и настоящее, как в России, – посетовал выступающий. – Куда чаще вспоминают известные строки Владимира Гиляровского о двух напастях: «Внизу власть тьмы, наверху – тьма власти». Или считают Россию «отсталым недоразумением», «тюрьмой народов». По моему глубочайшему убеждению, наши дети должны знать, что это не так. Мрачные концепции нашей истории заслуживают ту же оценку, которую Александр Пушкин дал книге «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, назвав ее карикатурой на Россию.

«…Преподавание истории в школе должно быть фактором бесспорной консолидации, возможно, даже ценой отказа отдельных авторов от тех точек зрения, которые они исповедуют в своей монографической практике. Надо понимать специфику школьного преподавания истории, которая имеет и воспитательную функцию. Мы должны исходить из того, что Россия – это самостоятельная, самодостаточная цивилизация и страна. Это должно быть главным смыслом нашего курса истории в средней школе».

Второй ключевой вопрос думской дискуссии касался непосредственно подготовки нового учебника отечественной истории. И в данном случае глава комитета выразил следующее пожелание:

– В обсуждениях, спорах вокруг концепции нового учебника отечественной истории уже было высказано много полезного. Однако, как мне представляется, очень часто копья ломают вокруг важных, но всё-таки частностей: как правильнее назвать период монгольского нашествия, или как лучше охарактеризовать Сталина? А ведь не менее важны ответы на вопросы: а что такое Россия? Кто мы? Почему мы такие, какие есть? Что представляем собой в современном мире? Что отличает Россию от других стран?

Поиск ответов на эти вопросы предпринят в новой книге В. Никонова «Российская матрица», которая недавно вышла из печати. Автор кратко изложил узловые позиции своего исследования перед участниками круглого стола. Приведем некоторые из озвученных тезисов.

Все существующие на земле цивилизации (как и отдельные люди), «исторически имели весьма простую цель – выжить», полагает автор «Российской матрицы». Для этого каждая выбирала свой набор технологий развития, и, если выбор был правильным, нация жила. При неверном выборе – погибала. Российская модель цивилизации также следовала этой формуле выживания. И поскольку, резюмирует В. Никонов, на сегодняшний момент Россия – крупнейшая в мире страна по территории, восьмая – по численности населения, пятая – по размеру экономики, следовательно, исторически выбранный набор технологий оказался для страны правильным. Более того, Россия – это одно из немногих на планете государств, которые могут похвастаться столетиями непрерывного суверенного существования, не прерванного завоеваниями или нахождением под властью других стран. Факт, характеризующий российское государство как крепкое, жизнеспособное и стабильное.

За свою более чем тысячелетнюю историю Россия четырежды терпела подлинные крушения, продолжил далее В. Никонов. Но только первое было вызвано внешним завоеванием, когда русские княжества стали добычей монгольского войска. Все последующие объяснялись почти исключительно внутренними расколами, которые в итоге порождали революционные взрывы, ставившие страну на грань существования, как это было в период Смуты, в 1917 году или в 1991-м.

– После каждого из этих крушений Россия возрождалась заново. Каждый раз это была Россия, но только немного другая, – подчеркнул автор книги. – В основе же её бытия лежал определенный цивилизационный, культурно-генетический код.

Формирование этого кода проходило под влиянием целого ряда факторов, среди которых особую роль, по словам В. Никонова, сыграли географические и природно-климатические условия. Они во многом предопределили не только черты национального характера – стойкость к ударам природы и судьбы, выносливость и терпение, но и социально-экономические отношения, уровень милитаризации, территориальную экспансию:

– Страна с минимальным из-за холодного климата объёмом прибавочного продукта могла существовать лишь благодаря возможности отчуждать этот прибавочный продукт, обязав всё население службой. Территориальная экспансия стимулировалась во многом низкоурожайным малоземельем, требовавшим приращения пахотных земель. А протяжённость, уязвимость границ вынуждали держать оборону одновременно на всех азимутах, что предполагало высокий уровень милитаризации и формирование принципа повинности, долга каждого, прежде всего, элиты, обязанной служить… И неслучайно, при Петре I Россия стала первой страной в мире, которая ввела систематическую рекрут­скую повинность, а затем и всеобщую воинскую повинность в 1874 году.

«Что бы мы ни говорили о том, каким должен быть учебник, все-таки главный критерий – это правда. Только правда воспитывает. Если мы будем мифологизировать историю, рассказывая только о героических страницах, мы не поймем истории нашей страны. Но ведь научение подрастающего поколения понимать исторический процесс, взаимосвязанности и взаимозависимости различных его этапов – это и есть главное в преподавании истории».

В итоге все эти факторы повлияли и на модель российской власти: именно «необходимость обеспечивать выживание, обороно­способность большой территории в сложном геополитическом окружении делала необходимым перераспределение ресурсов от бедного и малочисленного населения. Это привело к высокой степени централизации власти». Складывалась такая система социальных взаимоотношений, где «вертикальные связи оказывались важнее горизонтальных или сетевых»; параллельно происходило и глубокое укоренение идеи, что «спасать и строить страну способна только верховная власть». Причем ни один социальный класс, в частности, аристократия, не обладал достаточной экономической самостоятельностью, чтобы всерьез «покуситься» на ограничения прерогатив верховной власти.

– Государственность в России, – далее делает вывод В. Никонов, – это механизм управления, основанный на принципе договора людей во имя общих дел и идей, для реализации которых граждане отказываются от своего естественного суверенитета. Государство нередко понимается и воспринимается как полный синоним с понятием «Россия» или «Отечество», как становой хребет и гарант существования общества, как устроитель жизни.

Помимо рассмотрения объективных причин формирования государственной модели России, Вячеслав Никонов затронул и многие другие ключевые точки исторического развития «российской матрицы». Формат репортажа не позволяет вместить всю приведенную автором логику такого развития. Однако, поскольку профессиональными историками, участниками круглого стола, исследование В. Никонова оценено положительно, ряд фрагментов его выступления мы не можем не процитировать.

О демократии. «Наша страна выступила – правда, незадачливым – первопроходцем полноценной демократии: в 1917 году в России прошли первые в истории человечест­ва всеобщие выборы в Учредительное собрание. И демократия вновь пробивает дорогу в нашей стране с конца 80-х годов XX века, причём, на мой взгляд, при всех сложностях, довольно успешно. Россия, имевшая традицию автократии, за два десятилетия добилась немалого в деле создания демократического государства. В мире множество демократических моделей, причём работают те, которые максимально учитывают национальную специфику».

О бюрократии. «Чиновничий аппарат в стране во все времена, вопреки распространённому заблуждению, был гораздо меньше относительно общей численности населения и уж тем более размера территории, чем на Западе или на Востоке. Даже сегодня при всех разговорах о раздутости государственного аппарата, он в среднем в пять раз меньше, чем в странах ОЭСР. Одной из основных причин слабости российского бюрократического аппарата выступали проблемы с финансами и кадрами. И дешевизна аппарата, его неформальный характер имели обратной стороной масштабную коррупцию, доходившую до высоких правительственных сфер».

Об империи. «Если Россия и была империей, то весьма специфической. Территориальная экспансия, в отличие от западной экспансии, не сопровождалась уничтожением этносов или культур, созданием системы рабства или работорговли. Полностью отсутствовала система национального господства со стороны имперской нации – русских, на которых, напротив, распространялись самые тяжёлые повинности и формы дискриминации: от крепостного права и рекрутчины до репрессий и отсутствия этнической государственности. Правящий класс всегда был многонациональным с непропорционально низким представительством собственно русских».

Об интеллигенции. «Российский образованный класс в значительно большей степени, чем на Западе, был далёк от остального народа, отличаясь даже по языку и по одежде. Интеллигенция во все времена проявляла так или иначе тенденцию к оппозиции власти, и оппозиционность резко нарастала в условиях либерализации режима, который критиковался за недостаточность или неискренность либерализации. Если западный интеллектуал предлагал продукт своего труда и пытался на нём заработать, использовать государство в своих целях, то русский интеллигент чаще искал справедливости и работал на ослабление любой власти. И на все времена, вероятно, справедливы характеристики авторов «Вех», которые были даны русской интеллигенции: это оторванность от жизни, прекраснодушие, самомнение, неприятие инакомыслия, отвлечённый догматизм, героический максимализм, историческая нетерпимость, отсутствие чувства связи с прошлым страны».

Об исторической науке. «К сожалению, надо признать, что до сих пор у нас в исторической науке господствует такой западоцентристский взгляд и на мировую, и на российскую историю. При этом, конечно, Византия, которая заложила нашу культурную матрицу, находилась на гораздо более высокой ступени развития, чем современные ей западные цивилизации. А на протяжении восемнадцати веков из последних двадцати ВВП Азии был, например, больше, чем у любого другого континента».

О Западе. «Россия на всех этапах своей истории испытала мощные внешние воздействия, и она их впитывала, заимствовала, причём заимствовала, как правило, у самого сильного противника <…> Но во всех случаях перенятые за рубежом схемы в России работали хуже, чем оригиналы. Но была ли при этом Россия частью западной политической системы? На протяжении большей части своей истории, безусловно, нет <…> Именно поэтому на Западе формируется, оставшийся впоследствии неизменным, образ России как варварского, дикого, безбожного, отсталого и враждебного государства. Ещё более существенно, что такое восприятие России становится частью западной матрицы. Страна выступала в роли того антипода, глядя на который Запад возвышал свою систему ценностей в собственных глазах. И отказ от такого образа для Запада означал бы потерю части собственной идентичности. У России два раза была хорошая пресса на Западе – в 1917-м и в 1941-м годах, когда страна переживала драму. Чтобы «окончательно понравиться» Западу, Россия должна исчезнуть».

О советском периоде. «С победой большевистской революции впервые в истории в крупной стране к власти пришёл режим, не только открыто отвергавший западные ценности, но и предлагавший ему радикальную альтернативу в глобальном масштабе».

О российской цивилизации. «Россия – самостоятельная цивилизация или часть западной цивилизации? Я, скорее, согласен с Александром Пушкиным, Александром Герценом, Арнольдом Тойн­би, Самуэлем Хантинг­тоном, которые склонны были видеть в России и её ближайших «окрест­ностях» самостоятельную цивилизацию, к которой европейская, конечно, наиболее близка. Но российскость можно понять, прежде всего, исходя из собственной сущности самой России, а не чьей-то ещё <…> У нашего Отечества великое прошлое. И крайне важно, опираясь на знание прошлого, предложить нашим детям образ достойного завтра, достойного будущего. Ведь российская цивилизация всегда была, есть и будет не воспоминанием о прошлом, а мечтой о будущем».

На уроке «уроков истории»

Рядом участников круглого стола были высказаны претензии к действующим учебникам отечественной истории. Довольно критично выступили некоторые депутаты:

«За последние семь-восемь лет набор на исторические факультеты России сократился в два – два с половиной раза. В среднем на исторические специальности сейчас идет 15-30 человек, а было 50-75! К чему это приводит? Вузовские преподаватели знают, к чему приводит маленькая бюджетная группа – к сокращению самих преподавателей. И кадровый состав сокращается, как шагреневая кожа».

– Мы с 2010 года на площадке патриотической плат-­фор­мы занимаемся проблемой образования, проанализировав учебники истории, литературы и русского языка, – сообщила председатель Комитета Госдумы РФ по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая. – И очень отчетливо увидели, как в учебники истории перекочевала ущербная политическая позиция, связанная с тем, что якобы в истории государства российского есть какие-то позорные страницы, которые требуют постоянного оправдания.

По мнению депутата, такая психология уныния и упадничества «не сможет сформировать гордое и ответственное отношение за свою страну». С такой жесткой оценкой, тем не менее, не совсем согласились историки-профессионалы. По словам директора Института российской истории РАН Юрия Петрова, за последние десять лет, благодаря деятельности комиссий РАН и РАО, из существующих школьных учебников по истории исключены какие-либо резкие неточности и тем более фальсификации, которые можно было бы поставить в вину их авторам, кстати, уважаемым и признанным в академическом сообществе историкам.

Секретарь отделения историко-филологических наук Российской академии наук, директор Института этнологии и антропологии РАН, академик Валерий Тишков призвал воздержаться от огульных высказываний о том, что якобы «мы двадцать лет уродовали своих детей учебниками, написанными на деньги Сороса».

– Таких учебников нет на книжном рынке, – заверил академик. – Зачем мы сами себя пугаем?

Конечно, недостатки в существующей учебной исторической литературе есть. Например, озабоченность вызывает содержание некоторых региональных учебников по истории данной территории. Одним из весомых упущений ныне существующих учебников ученые назвали и отсут­ствие информации о последних достижениях российской исторической науки.

Однако комплекс острых проблем историками – учеными и педагогами – был отмечен не только в содержании, но и самой методике и организации преподавания истории в школе. Кратко и ясно сформулировал проблему директор Шилаевской средней школы Валуевского района Белгородской области, народный учитель СССР Василий Подерягин:

– Содержание учебников истории, объём изучаемого материала у нас растёт, разбухает, а количество часов уменьшается. Что делать учителю? И учитель бежит галопом по Европам. Какое уж расширение, углубление, тем более закрепление знаний?

Но не только сокращение учебных часов волнует педагога-практика. По его глубокому убеждению сама сущест­вующая концентрическая модель абсолютно не способ­ствует целостному восприятию школьниками исторических знаний, внося лишь мешанину в сознание детей. Пора отказаться от этой модели и вернуться к линейной – обратился выступающий с призывом к профильному министерству. Этот призыв поддержал и академик А. Чубарьян, предложив думскому профильному комитету дать законодательный импульс для решения столь давно назревшего вопроса.

На пагубное влияние сокращения учебных часов по ряду гуманитарных дисциплин обратил внимание и главный научный сотрудник Института мировой литературы им. А.М. Горького Всеволод Троицкий:

– Проблема учебника истории отражает проблему гуманитарных дисциплин в целом. Например, сократив количество преподаваемых произведений по литературе и выбросив не только важнейшие в историческом значении произведения, но и целые периоды русской истории, мы по существу лишили литературу целостности. Сокращение в преподавании «исторической части» коснулось и русского языка. В результате разрушается сам принцип исторического мышления, и это страшнее, чем просто плохое преподавание истории, так как историзм – отличительный признак всех гуманитарных наук.

Новый учебник: цели и средства

Приступая к обсуждению непосредственно темы нового учебника, председатель рабочей комиссии по разработке единой концепции учебников истории, директор Института всеобщей истории, академик РАН Александр Чубарьян прежде сообщил, что повышенное внимание к новым подходам в образовании, к преподаванию истории в том числе, – это не только внутрироссийский, но и общемировой тренд.

– Обсуждение реформ национальных систем образования и идей создания новых поколений учебников идет во всем мире, – отметил он. – К примеру, не так давно дискуссия о том, каким должен быть учебник европейской истории, состоялась в Совете Европы, где я присутствовал.

Об уровне российской дискуссии говорит еще одно наблюдение председателя рабочей группы: «Во время подготовки концепции была масса встреч, высказано множество предложений и мнений. Признаться, такого общественного интереса к учебной литературе для школы я не наблюдал никогда». Причин столь высокого интереса, по мнению А. Чубарьяна, несколько: это и практиковавшийся два десятилетия вариативный подход к преподаванию истории в школе, плюсы и минусы которого сегодня потребовали профессионального осмысления. И понимание того, сколь большое значение имеет история для воспитания подрастающего поколения. И, наконец, существование в самом обществе полярных точек зрения на отечественную историю, которые нередко связаны даже не с содержанием истории, а, как отметил выступающий, с политической практикой сегодняшнего дня. Поэтому перед разработчиками концепции единого учебника истории стояла очень непростая задача: попытаться создать такую концепцию, которая способствовала бы приближению некоего общественного консенсуса. «Мы понимали, что историческая наука, преподавание истории могут быть шагом как к стабилизации, консолидации общества, так и шагом к расколу, противостоянию», – аргументировал глава рабочей группы мотивы разработчиков концепции.

Высказал на заседании круглого стола Александр Чубарьян и такое свое мнение:

– Мне кажется, что преподавание истории в школе должно быть фактором бесспорной консолидации, возможно, даже ценой отказа отдельных авторов от тех точек зрения, которые они исповедуют в своей монографической практике. Надо понимать специфику школьного преподавания истории, которая имеет и воспитательную функцию. Мы должны исходить из того, что Россия – это самостоятельная, самодостаточная цивилизация и страна. Это должно быть главным смыслом нашего курса истории в средней школе.

Перед учеными-разработчиками концепции стояла еще одна целевая задача: включить в новый учебник новейшие достижения современной российской исторической науки.

Свое видение будущего учебника еще раз обозначила депутат Ирина Яровая:

– Полагаю, нашей истории не нужны ни адвокаты, ни обвинители, а учебник истории – это не судебный процесс.

– Надо определить исходную позицию. Наша школа – государственное учреждение, и преподавание в этом государственном учреждении истории – в первую очередь, истории Отечества – является делом огромной государственной важности, – добавил профессор Санкт-Петербургского государственного университета Юрий Фроянов. – У нашего государства, как и у любого другого, имеются свои взгляды на историческое развитие, свои предпочтения. В соответствии с этими взглядами и предпочтениями, как мне кажется, и надо писать новый школьный учебник по истории. Таков общий принцип создания нового учебника, который, на мой взгляд, должен соблюдаться неукоснительно, особенно если это касается идейного наполнения <…> Школьники должны усвоить мысль об огромном значении государства в жизни России, прошлой и настоящей. Это тем более необходимо, что у нас в результате многолетней обработки общественного сознания средствами массовой информации сложилось представление о несовместимости интересов личности и государства. Это глубокое заблуждение.

Пожелания в адрес учебной исторической литературы больше уделять внимание духовным и морально-нравственным аспектам высказали и представители Русской православной церкви:

– В учебнике необходимо представить пантеон героев, не побояться этого. Не побояться осуждения, криков либеральной общественности, – уточнил ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре МП РПЦ, архимандрит Тихон Шевкунов. – Что мы видим сегодня в нашем дегероизированном обществе? Какие базовые ценности предпочитают молодые люди? Приведу результаты одного из соцопросов: на первом месте – здоровье, потом качественное жильё, семья, далее деньги, материальные блага, затем – безопасность, возможность получить высокооплачиваемую, интересную работу и образование, соответственно. И только на последнем месте оказалось что-то похожее на морально-этические ценности – друзья и любовь к Родине. Вот результат дегероизации. Когда практически полностью отсутствует ориентация на высшие морально-нравственные ценности, ради которых, собственно говоря, и строится общество. Это не может не тревожить.

К слову, «расшатывающей основы либеральной общественности и СМИ» от некоторых выступающих досталось, что называется, на орехи. Наверное, будущие историки смогут разобраться в этом вопросе объективно. Но как бы то ни было, вот эти слова останутся истинными во все времена:

– Честность и ответственность историков, авторов учебников – очень важный вопрос, – отметил директор Института этнологии и антропологии РАН академик Валерий Тишков. – У политиков есть свои запросы, свои интересы. Они продиктованы, прежде всего, сегодняшним днём. Но задача учёных писать так, чтобы не было стыдно и завтра, и послезавтра.

– Что бы мы ни говорили о том, каким должен быть учебник, как и на каких примерах он должен воспитывать, все-таки главный критерий – это правда. Только правда воспитывает, – подчеркнул в своем выступлении и директор Государственного архива РФ, заведующий кафедрой истории России XIX – начала XX веков Сергей Мироненко. – История ведь не состоит только из героев, есть в ней и антигерои. Если мы будем мифологизировать историю, рассказывая только о героических страницах, мы не поймем истории нашей страны. Но ведь научение подрастающего поколения понимать исторический процесс, взаимосвязанности и взаимозависимости различных его этапов – это, как я понимаю, и есть главное в преподавании истории.

Многоточия над «i»

Конечно, рабочей группе по подготовке концепции нового учебно-методического комплекса по отечественной истории пришлось обсудить и дискуссионные исторические моменты. Как отметил Александр Чубарьян, необходимость в таком обсуждении возникла вовсе не от прихоти академиков – как раз в академической среде по многим из этих моментов консенсус имеется. По запросу рабочей группы перечень трудных для преподавания вопросов представили академикам сами школьные учителя.

Итак, первый вопрос – происхождение Древнерусского государства. В данном случае, по словам А. Чубарьяна, историки нашли общий консенсус по так называемой «норманнской теории». Да, основатели династии Рюриковичей пришли из Скандинавии, но пришли не на «голое место». Здесь уже была начальная культура славянских племен. Именно поэтому быстро адаптировавшиеся к новым условиям норманны наименовали свое государство не скандинавским, оно стало древнерусским. На сегодняшний день историки пришли к выводу и о том, что существовало несколько центров формирования древнерусского этноса. Помимо Киева, это были Новгород, Старая Ладога, Москва.

Следующий момент связан с ролью Азии, кочевых восточных племен. Это довольно новое и многообещающее для историков направление, которое вошло в новую концепцию преподавания истории под термином «кочевнического мира». Ученым еще предстоит детально изучить влияние этого мира, Степи, на процессы формирования Древнерусского государства.

Еще один дискуссионный вопрос – цена преобразований и реформ, особенно таких значимых, как, например, реформы Петровского или советского периодов истории.

– Во время встречи Президента РФ с нашей рабочей группой он справедливо сказал, что цена – это важная вещь, но не надо забывать о существе самих реформ, ради которых страна заплатила ту или иную цену, – отметил Александр Чубарьян.

Безусловно, одними из самых сложных для участников рабочей группы стали дискуссии по российской истории ХХ века, ее советского периода.

– Но я думаю, что мы всё-таки попытались показать значение советского строя, советского периода в жизни страны, – продолжил академик. – Была предложена формула «советского варианта модернизации» – хотя и вызвавшая большое отторжение либеральной части наших коллег, считавшая, что к Сталину понятие «модернизация» вообще неприменимо. Мы внесли в эту формулу определённый содержательный элемент, показывая и трудности, и перегибы, и ошибки, и репрессии, но в то же время определяя, что это было движение вперёд в развитии страны – ее науки, культуры, образования и так далее.

И, как показал заключительный этап общественного обсуждения концепции, отметил ученый, предложенные рабочей группой позиции были приняты и одобрены учительским сообществом.

Как дела, истфак?

Разумеется, говоря об учебнике истории и преподавании истории в школе, проблему высшего исторического образования обойти было просто невозможно. Так, секретарь отделения истории археологических наук РАН, директор Института археологии, академик Николай Макаров отметил, что ситуация, сложившаяся в преподавании истории в высших учебных заведениях, очень тревожная:

– Реальное преподавание российской истории в вузах, его объёмы снижаются. И хотя вот очень часто на официальных собраниях мы слышим о том, что они остаются неизменными и даже увеличиваются, в частных беседах преподаватели говорят, что объём часов на раннюю историю, на историю допетровского времени сократился, сокращаются курсы источниковедения, курсы археологии и этнологии. И мы можем оказаться в ситуации, когда в будущем у нас не останется специалистов, которые смогут читать скоропись, читать полуустав, наконец, продолжить преемственность преподавания. Это очень тревожные процессы. Истории не очень уютно в новом мире рыночной экономики, и вопросы поддержки историков в вузах, необходимого объема преподавания становятся все более насущными.

Школьные учителя с большим опытом работы нередко сетуют и на снижающееся качество молодых историков-выпускников, которые сегодня приходят в школу. Да, это так, с болью согласился заведующий кафедрой российской истории Тамбовского государственного университета Юрий Мидич:

– За последние семь-восемь лет набор на исторические факультеты России сократился в два –два с половиной раза. В среднем на исторические специальности сейчас идет 15-30 человек, а было 50-75. К чему это приводит? Вузовские преподаватели знают, к чему приводит маленькая бюджетная группа – к сокращению самих преподавателей. И кадровый состав сокращается, как шагреневая кожа. Это реалии сегодняшнего дня. Что касается педагогического образования, – продолжил Ю. Мидич. – Фактически это образование гибнет у нас на глазах.
Я посчитал, по одному только бакалавриату существует пять траекторий подготовки. Например, это стандартное базовое историческое университетское образование, где, согласно новому стандарту, практически исчезли педагогическая, методическая и психологическая составляющие. Еще одна траектория – прикладной бакалавриат: пока совершенно не понятно, как он сможет подготовить педагога-историка. Действует и система институтов повышения квалификации, где можно за год пройти переподготовку. То есть сегодня существует пять, на мой взгляд, запутанных и малоэффективных способов получения педагогического образования вместо одного – продуманного и качественного как организационно, так и содержательно. Если мы не изменим эту ситуацию, то качественно преподавать историю в школе даже по отличным новым учебникам будет просто некому.

Заведующий кафедрой истфака МГУ им. М.В. Ломоносова Николай Борисов дополнил проблематику вузовской подготовки еще одной, на самом деле далеко не второстепенной характеристикой:

– У нас много чему учат на исторических факультетах, но, к сожалению, нет ни курса русской литературы, ни курса стилистики, ни курса ораторского искусства. В результате мало кто из будущих историков умеет ярко, убедительно, увлекательно излагать свой предмет, устно или письменно.

Действительно, иногда бывает так обидно слышать ответ сына-школьника: «Урок истории? Скучно!». А ведь это один из тех школьных предметов, чей потенциальный КПД не уступает, что называется, лучшим «мировым бестселлерам». Невероятные сюжеты событий, парадоксы характеров, судьбы целых стран и континентов – все можно найти у Истории, этого поистине лучшего в мире автора человеческих комедий и трагедий, философских притч и поучительных басен. История обо всем готова рассказать – если научиться ее слушать. И тогда на всю жизнь она станет для человека мудрым собеседником – к тому же обладающим железной логикой.

«Дорожная карта»: что дальше?

По мнению участников круглого стола, широкая общественность сможет увидеть новый учебник отечественной истории через два-три года. Сейчас же проводится необходимая организационная работа для внедрения нового издания в массовую школьную практику. Об этой работе рассказала заместитель директора Департамента государственной политики в сфере общего образования Министерства образования и науки РФ Ирина Тараданова.

В частности, разработана и проходит процесс согласования «дорожная карта» по реализации концепции нового учебного методического комплекса по отечественной истории, а также разрабатывается план мероприятий по её популяризации. Представитель министерства сообщила и о конкурсе на создание завершённой предметной линии учебников по истории России с 5 по 11 классы в печатной и электронной формах, а также соответствующих учебно-методических пособий для учителей. Проведение конкурса – под совместной эгидой Минобрнауки РФ, Российского исторического и Российского военно-исторического обществ – запланировано на 2014 год.

Кроме того, И. Тараданова предупредила об изменениях порядка формирования федерального перечня учебников: а именно, будет проведена ревизия в отношении тех учебников истории, которые были включены в федеральный перечень ранее. В случае несоответствия содержания учебника концепции нового учебно-методического комплекса по отечественной истории последует рекомендация по его исключению из федерального перечня.

Обращает на себя внимание еще одна идея «на будущее», не раз звучавшая во время заседания от представителей академического сообщества. Речь идет о необходимости изменения теперь уже не только учебников истории, но и – во взаимосвязи с переформатированием последнего – учебников по другим школьным дисциплинам: всеобщей истории, обществоведению, географии, литературе. Преподаватели, представляющие национальные регионы страны, также предложили подумать над идеей выделения региональной истории в отдельный предмет.

P.S. Тем временем Общественная палата РФ уже предложила по аналогии с единым учебником истории создать линейку учебников по литературе, «свободных от двойных стандартов и выверенных стилистически». Как сообщили российские СМИ, представители палаты считают, что концепция преподавания литературы должна стать более воспитательной.

Эту статью ещё никто не успел прокомментировать. Хотите стать первым?